В восьмом классе я сильно поругался с родителями. Мать подняла крик из-за того, что нашла у меня в куртке финку и зажигалку в виде пистолета. (Она подумала, что это настоящий). Отец, вабще, мудак полный написал на меня заяву в ментовку за то, что я обклеил свою комнату голыми бабами. Я психанул и перешёл жить к Греку на Б. Советскую. У него как раз мамаша попала в дурку; облила на кухне соседку бензином и подожгла нахер. Грек жил один, но кажный вечер у него собиралась шумная компания. Пили вино, базарили, слушали музон.

Грек был такой смазливый тип и вечно ходил в чёрном костюме, который очень шёл к его бледному лицу. Говорили, что он родня тем грекам, которые ещё не так давно чистили обувь в будке здесь же на Советской возле первого гастранома. Но Грек был гораздо интеллигентней. Его даже брали в театр играть мальчиков. Не исключено, что его там трахали, так как среди артистов немало пидарасов, однако об этом история умалчивает. Полюбому было в его облике что-то порочное.

Потом, лет через несколько. Я встречал Грека. Он был в том же чёрном костюме, но уже очень поношенном, а от былой красоты его остались только воспоминания. Он как-то пожелтел и сильно осунулся. Видно, чувак капитально сел на стакан и в корне изменился.

А тогда к Греку приходи модные в нашем городке люди, типа чувихи Тури-Фури, чей рокенрольный походняк сводил сума весь гуляющий Брод. (В те времена модного американизма так называли центральную улицу Ленина; по ней вечерами, словно стадо идиотов, гуляли из конца в конец прикинутые и слегка поддатые молодые люди). Бывал там тоже Хохол, который отлично играл на гитаре. Позднее он уехал в Азию за наркатой и пропал там где-то в песках. Нашли одну руку, по которой и опознали классного гитариста. Он играл в одной модной группе «Атланты», которую долго запрещали, а потом, наконец, выпустили в Облпрофе, но велели держаться на сцене крайне прилично и песен не петь. Шёл чистый интрументал, но нам и этого хватало. Ахуевали просто. Тем более, что в буфете продавали французкое дешёвое вино «Бардо».

Если днём к Греку приходили девочки, он давал мне деньги, чтоб я шёл в кино. Я отправлялся в кинотеатр «Октябрь», пил перед началом сеанса пиво, курил в туалете среди таких же, как и я, оторванных подростков, забивших на школу и родоков, а потом в тёмном кинозале пытался трогать за коленки сидящих рядом девчонок. Некоторые даже не протестовали.

Однажды ко мне хотел приебаться какой-то пидар в сером костюме, но я показал ему финку, и он сразу отвалил на другую половину зала.

Вабще в кинотеатр тогда было ходить стрёмно. Говорили, что блатные проигрывают зрителей в карты. Играют на определённое место и проигравший должен пойти и зарезать сидящего там человека во время сеанса. Чаще я с кем-то, например, с Волыной, стреляли деньги возле двух касс «Октября». Народ тогда просто валил на фильмы, несмотря на то, что большинство были просто хуета хуетой. (И народ в смысле и кино). Но бабло нам срубить было легче лёгкого. Мы с друганом набирали искомую на винишко сумму буквально за считанные минуты, потому что (сам не знаю почему) граждане отстёгивали просто моментально, не задавая никаких глупых вопросов.

Грек в то время уже был чел известный, и к нему часто захаживали всякие уважаемые центровые. Именно у него я познакомился с Геной Скородумом, который занимался раскруткой глупых девиц и приезжих лохов. Он им вешал на уши всякую хуйню и раскалывал на выпивку. Умел так загипнотизировать людей, что они сами вели его в кабак и поили, пока ему самому не надоедало, и он начинал опускать их, обзывая козлами или козлихами.

Там же тусились ещё Балда, Билл и прочие падонки, которые так или иначе отметились в нашем городке.
Балда со временем подсел на иглу и как-то на кумаре проник в одно учреждение с топором и въебал им по сейфу. Сработала сигнализация, Балду повязали.

В то время по городу ходили зловещие слухи о блатных с Бакунина, которые наводили ужас на обывателей. Имена Васи Грека и братьев Протезов были у нас, пацанов, на слуху. Про грека даже песенку пели:

Када качаются фонарики ночные,
И вам дорогу переходит Вася Грек…

Но только тот Грек, у которого я вписался, был не из той блатной компании.

Билл жил в Москве, тусился с фарцой. Приезжал в ахуенных прикидах. Потом его из столицы выселили. У нас в городе ему не везло: то менты его пиздили за внешний вызывающий вид, то блатные нарезали. Учили чувака те и те жить по-советски, но тот, молодец, не дрогнул и ебал всех врот, хоть и ходил постоянно с фингалами, пряча их под модными очками. Умер, как положено, с перепоя в своём подъезде.

Тут как раз освободился Витька Куля, блатной авторитет, который мне покровительствовал. Он сел за нож. Воткнул штырину Медведю, Волку позорному с Танцовой горы и достал аж до селезёнки. Мы зашли с ним в кафе Пионерское возле кинотеатра Октябрь и взяли четыре бутылки какого-то дешёвого вина. Пили стаканами, как привыкли ещё в железнодорожной столовой, когда жили в Сартировке. Очень жёсткий, кстати, райончег и до сих пор. А Калодня вабще пиздец, там даже бабы щас все отмороженные. Многие меняют пол. Но во времена Кули Сартировка держала Колодню и Танцовую гору, и когда Медведь начал качать права, то получил сполна.

Кароче напились мы с Кулей, и я начал блевать.