Звонок в дверь меня изумил. Когда мой диагноз стал известен окружающим, ко мне перестали даже «ошибаться дверью». Пребывая в легком ахуе, я открыл дверь. На площадке стояла невысокая миловидная девушка.
- Вам кого?
- Тебя. Точнее, я за тобой. Я – Смерть, - она улыбнулась. Вкупе с её заявлением смотрелось это странно.
- А где же… - я сделал пару жестов над головой.
- Коса и капюшон? Ты ещё слишком молод, чтобы к тебе старших посылали. Один живёшь? Это хорошо, - она зашла в квартиру, и я закрыл дверь.
- Чем хорошо-то? – ощущение лёгкого ахуя исчезло. Заняться девке нечем, вот и ходит, развлекается.  Ну и я развлекусь, хотя раньше бы, наверное, нахуй послал, – сектантка какая-нибудь или просто обдолбленная.
- Понимаешь, когда больной человек умирает, обычно рядом кто-то есть – родственники там, друзья. Заниматься начинают всякой ерундой – «скорую» вызывать, суетиться. Нам работы больше потом – память им всем стирать, да и вообще… Сложно это. Потому кстати и образ Смерти у вас сложился как «старуха с косой» - старшие на самые сложные случаи приходят, вот и забывают иногда... А им по статусу плащ и коса положены. Понятно?
Мне было понятно. Накурилась девка или ещё что. Симпатичная, зараза, может, на поебаться развести? Да и не получиться если, просто посидеть поговорить и то… Аська и форумы изрядно надоели, а продавщицы в ночных магазинах, как правило, малоразговорчивы.
- Чай, кофе, коньяк?
- Угу. И потанцуем. Ну, ты даёшь – к тебе Смерть пришла, а ты к ней клинья подбиваешь. Хотя… - она посмотрела куда-то вверх, - до утра время ещё есть, нам часов десять даётся на случай, если придётся с родственниками и врачами бороться.
От кофе и коньяка она отказалась, а вот зелёный чай пила с удовольствием.
- Слушай, - я решил продолжить игру, - а не рано ли ты решила меня забрать? Я  ещё помирать не собираюсь. Не жилец, конечно, понятно, но торопитесь вы, по-моему.
- Да нет, пора. Лекарства пить перестал? Перестал, хотя предупреждали тебя – долго не протянешь.
Да… Ебучие лекарства стоили столько, что у меня был выбор – умереть от голода, или… Я предпочел второе – есть было приятно и привычно. Сорок лет ел. Иногда, даже несколько раз в день.
Мы сидели довольно долго – я уговорил пол-литра коньяка, она выпила почти весь чай. Её «приход» был забавен – она рассказывала о тонкостях перевода людей из живых в мёртвые. Я поддакивал, задавал вопросы время от времени, пока не понял, что глаза слипаются, коньяк закончился и за добавкой я не пойду.
- Слушай, это все безумно интересно, но я уже засыпаю. Ты домой или останешься? Если остаёшься – ванная там, постелю тебе на диване.
- Ты так ничего и не понял… - мне показалось, что она слегка обиделась. – Ладно, спать так спать.
Я ушёл к себе в комнату, она осталась на кухне – мне показалось, что её накрыло окончательно – этакая скульптура «девушка с чашкой чая».
Почти уснув, я услышал, как открылась дверь. Она зашла, быстро разделась и юркнула ко мне под одеяло.

Утром меня разбудило ебучее солнце. Впрочем, как обычно – занавесок на окнах у меня отродясь не было. Смерть мирно посапывала рядом. Хотелось поссать и кофе. Я выбрался из-под одеяла, она потянулась и открыла глаза.
- Привет, кофе будешь? – чёрт, она же не пьет кофе.
- Не надо, нам уже пора. Теперь – точно пора. Пойми, отъебать Смерть может получиться, объебать – никогда. Одна буква, не так ли? Смысл очень разный, увы.
Было в её словах что-то такое, что сделало мои колени ватными. Она встала и взяла меня за руку.
- Пойдём.
Мы вышли из квартиры и пошли вниз. Окружающее подернулось мерцающей жемчужно-серой дымкой, которая постепенно всё. Внезапно я понял, что остался один внутри гигантской жемчужины, не было ни верха, ни низа, ни право, ни лево.
Потом выключили свет.