Прилетели в Моздок.  Ёбаный самолёт. Пить устал. Состояние такое что не на войну а в госпиталь надо сдаваться.
Аэродром, около которого палаточный городок и небольшой посёлок. Здания двух-трёх этажные. Первое что увидел, как в хуёвом голливудском боевике, погрузку «двухсотых» в транспортник. Цинки. Пилот сплёвывает и отворачивается. Дурной знак?? Я «свежее мясо» это нормально. У Родины завидный аппетит на свежие продукты, однако. Хотя я тут по своей воле. Всё по плану.

В палаточном городке, где поселили, тотальная круглосуточная пьянка. Тут можно. Тут войны ещё нет. Перевалочный пункт же. Кто в горы – кто с гор. Трёп. Истории. Стаканы. Изредка знакомцы пересекаются. Кто-то отсыпается, не реагируя ни на что. Таких не трогают. В целом скучно, потому что по мере ужирания истории становятся более кровавыми и фантастичными.
Капитан, что разместился напротив меня, молча наливает себе в кружку из фляги – покосился на шестерых «контрабасов» (контрактники) сожравших литра три и громко обсуждающих какой-то прорыв под Ведено. Выдыхает и пьёт. Как минимум сто пятьдесят – определяю на глаз. Силён бля.
- Нас чото сорок осталось, а то и меньше…и чехов (боевиков) сто- сто двадцать.. хули.. лезут.. а нам куда?? Андрюху в живот ранило.. он мне Серёга.. типа.. не ссы Серёга – дальше хуже будет… щя попрут.. дай, говорит, хоть гранату.. а мне чо? У меня пол б/к (боекомплект) уже как хуем сбрило…в общем подыхаем… и тут «крокодилы» ( вертолёты МИ-24 – злая штука если лупит по земле, лучше зарыться и не отсвечивать…а по возможности и вообще валить из района, где они работают)…звено ..
- Эт вам повезло…а вот на нас когда под Итум-Кале…

Капитан едва заметно качает головой и занюхивает куском хлеба с салом, затем отворачивается от этих вояк, явно демонстрируя откровенное презрение. Видать пиздёж.

И такие разговоры без передыху.

Кормёжка говно. Сидим на своих консервах. Срём домашними пирожками. Ждём отправки в Ханкалу. Должны отправить вертолётом, только хер его знает когда. Внятного ответа от коменданта не добились. Наша бригада, в которую мы пылим менять тех, кому отпуска положены, вообще под Шатоем по слухам встала. Район держит. Бригада «Бешеных Собак». Сибирячки сдобренные забайкальцами. Прокатились по Терскому хребту, сметая всю мразоту, и осели там. Оно и понятно. Аргунское ущелье, по которому неплохая дорога с гор ведёт, её надо держать.  Стратегическая трасса. Подвоз боеприпасов и гуманитарки именно по ней и идёт. Эти караваны, ясен хуй, периодически пытаются расстрелять и ограбить. У нохчей (чеченцы) тактика боевых действий и принципы жизни всю дорогу одни и те же. Найти что спиздить или отнять а далее либо продать, либо вернуть за выкуп. Рабами тут всю жизнь занимались. По мнениям всех бухающих и не бухающих в нашей палатке за неделю ожидания, все сходятся в одном – вырезать всех под корень и не мучится. Жути, конечно, нагоняют.. но в основном запомнился майор, который не столько ругал продавшихся бизнесу политиков и ублюдка президента…

(охуеть.. ведь он главнокомандующий.. мы на войне, а солдат такого мнения о командирах… вопрос мы победим?? Мы можем победить врага, на стороне которого, наше командование??)

….сколько рассказывал, как русские бежали из Чечни в 94-м. И почему бежали. Если ему поверить хотя бы на тридцать процентов и примерить на себя и свою семью то… я .. я наверное тоже готов этих уродов под корень… ведь младенцев с балконов вышвыривали, баб ебли и тут же бошки резали… где-то соседи укрывали только соседей дохуя и сдавали.. и своих же казнили… зверьки ёбаные.. и много чего другого творили.

Неделя ожидания и скучно-дремотного состояния, наконец, прошла и нам дают борт. Пересылка остаётся за плечами. Мы уходим, и никто не знает, вернётся ли сюда. Многие оглядываются.. я то же… Странно.. за неделю эта долбанная палатка опостылела, а сейчас уже почему-то кажется не таким уж и противно-скучным местом. Я вернусь. Я обязательно вернусь. Потому что у меня есть жена и сын. И если я не вернусь то они никому уже не будут нужны. Тем более моей стране, интересы которой я обязался защищать. А вот Родина ни мне, ни моей семье присяги, как и не давала.. много нас таких у Родины. Родина она считать нас не привыкла.

Что я здесь делаю?? Лично я – Алексей Скворин!? Я дал присягу, я этому обучался и обучал солдат. Это мой долг. Это моя практика. Это то для чего я на самом деле учился. Закончится эта клоунада – начнётся другая, но уметь воевать необходимое условие выживания нации. У меня сын. И у него должна быть возможность жить и любить. И воевать за свою землю.. коли доведётся. А ведь доведётся… Не дадут нам тут доделать дело. Значит детям доделывать.
На душе скребут кошки, винт молотит, нарезая ломтями синеву над головой. Гул внутри вертолёта такой, что рядом сидящего можно услышать и понять, только если он будет орать дурниной и помогать себе жестами. Идём низко.. над кромками деревьев. Давешний капитан смотрит на меня, потом кивает, приглашая что-то услышать. Еле разбираю:
- Как звать??
(нашёл время знакомиться, твою мать)
- Алексей..
- Впервые??
- Да…
- Страшно??
- Да…
- Молодец, всем страшно… тех, кому не страшно – лечить надо… а лучше сразу стрелять. (ржёт)
Я вежливо улыбаюсь.
- Знаешь почему низко летим??
Вертолёт идёт над кромками деревьев то поднимаясь, то опускаясь, видимо, повторяя рельеф верхушек деревьев. Ощущение, что тебя мчат по колдоёбинам на санях.
Я мотаю головой в отрицании. Не знаю.
- Шоб не сшибли духи… месяц назад вертолёт опять сбили.. какая-то блядь им ракеты поставляет… говорят кто-то из наших… извне каравана два что ли не пустили…а больше и неоткуда..
Я молчу.  Мне сказать нечего. Я ничего не знаю и только начинаю соображать, что тут к чему. На ненависть к генералитету я тут и не рассчитывал наткнутся, не думал что армейские низы и середняк будут так же люто ненавидеть высоких начальников как и самих боевиков. Капитан понимает, что я ему не собеседник и отстаёт.  Лететь то не долго. Вот она и Ханкала. Считай пригород Грозного.

Грозный. Город, напившийся крови и лежащий в развалинах. Его, конечно, отстроят и восстановят административные здания. Создадут по новой инфраструктуру. Вдохнут жизнь в эти кровавые развалины видевшие все, на что способен самый страшный и бездумно жестокий хищник на планете.
Сколько ещё придётся пролить в нём крови, пока он не насытится и не смешает в себе русскую и нерусскую кровь в достаточной пропорции, что бы успокоится?? Хрен его знает. Сделаю что смогу.

Ханкала - это огромное поле заставленное кунгами (машина с будкой где можно жить и работать) и палатками. С кучей вертолётных площадок. Всё командование контр-террористической операции идёт отсюда. Здесь госпиталь и связь. Здесь огромное скопление жирных штабистов, которые «воюют» и уже давно то со сном, то с теми, кто воюет. Но за «боевыми» и отметкой об участии в боевых действиях средь них съездить -  святое. Здесь самая главная перевалочная база. Она защищена и прикрыта отовсюду кучей блок-постов и всевозможных частей. Здесь наверное самое безопасное место в Чечне. Отсюда бортом в горы или куда послали. Как автобусом. Борт на Шатой завтра, поэтому нам предложено ночевать в плацкартном вагоне, невесть кем притащенным сюда к вертолётной площадке и служащим чем- то, вроде гостиницы.

Ночью начинают лупить. Что и где стреляет не понятно, я смотрю как мимо по проходу выбегает молодой длинноволосый малый подгоняя средних лет коротышку с видеокамерой:
- Живее, Михалыч.
За ними бегут двое из моей партии. Рожи по-ходу как и у меня – недоумённо-непонимающе-тревожные. Я за ними. Сидеть в вагончике когда стреляют неуютно, хотя выбираясь по проходу вижу трёх-четырёх безмятежно-спящих с автоматами в охапку. У меня пока ствола нет, и я дёргаюсь а эти спят. Странно. Хоть бы башку подняли.

Спрыгиваю на землю. Бухает где-то справа и далековато. Что-то артиллерийское. Похоже плановая стрельба по квадратам или чё. Около вагончика спокойно курит тот самый капитан и выбежавшие точно следуют его примеру, изображая вселенское спокойствие и бывалость.
- Ночной салют…плановые похоже – подтверждает, ни к кому не обращаясь мою догадку кэп.
Все смотрят на суету журналистов.
- Михалыч, готов?? Дима, давай ракету и потом ещё одну.. пока говорить буду… первую запускаешь на три после того как я начну…готовы? Поехали.
Зажигается фонарь камеры, освещая бледное и взволнованное лицо журналиста, выражающее одновременно как мужество и уверенность, так и прямо плещущее переживание близкой Опасности. Вслушиваюсь, глядя на шипящую в воздухе сигналку.
- … в 22-35 начался сильный обстрел, пока нам неизвестно точное количество погибших и раненых, но судя по канонаде идёт сильный бой на подступах к Ханкале, напомню что за последние сутки это вторая попытка боевиков прорыва к Грозному с этого направления….
За спиной журналиста лейтенант Дима пускает вторую ракету… я представляю себя сидящим в Чите и смотрящим ящик… сколько я таких репортажей видел?? Да каждый второй… Журналист взволнованно говорящий в камеру на фоне ночи с явно стрельбовыми звуками со стороны, а тут ещё и фейерверк для пущего антуражу…круто, мать их за ногу… Профессианалы хуевы. А ведь мои это смотреть будут. Им от таких репортажей ждать легче будет..угу. Ссука. Внутри начинает закипать. Но я не властен над этой сволочью. Только если в бубен стукнуть.
… напоминаю, что только за этот месяц в районе ведения контр-террористической операции погибло 39 и ранено 56 военнослужащих Федеральных войск. По официальным данным. По некоторым сведениям это количество сильно занижено но  более точной информацией мы пока, к сожалению, не располагаем…специально для НТВ Игорь Строев.
Михалыч выключил камеру и Игорь у него интересуется:
- Ну, как???
- Хуёво Игорёк – бычок капитана летит в темноту.
- Простите!? – журналист поворачивается к капитану.
- Не прощу…бог простит… ты молодой русский малый, а работаешь на всякую шваль… да ещё и падалью питаешься. Родня вот этих мужиков смотрит твои репортажи и глотает валерьянку…рейтинг растёт.. свою армию народ ненавидит… зато ты профессионал.. хуёво Игорёк. Я не удивлюсь, если тебя в горах потеряют без вести… я бы потерял.
- Не понял…
- А это хуёвей всего… наверно и не поймёшь – капитан сплёвывает под ноги журналисту и лезет в вагон. Стрельба прекратилась. Цирк окончен. Я думаю над словами капитана. Бить морду этой слякоти расхотелось, лезу в вагон. Он походу молоток этот капитан. Только я.. я не хочу стать таким. По нему чувствуется, что жизнь для него, что чужая, что своя не дороже жизни козявки. Если я так эволюционирую я ж в казарме своих полудурков двухгодовалых точно зашибу когда-нибудь.  Не хотел бы я у этого кэпа на дороге оказаться. А вот воевать с ним… надеюсь те с кем мне там бок о бок придётся быть такие же волчары с мёртвыми глазами.

Ночью стреляли ещё пару раз. Сквозь дрёму видел, как опять куда-то нёсся журналист Игорёк. Что поделать.. работа у него такая.. сучья… дать бы ему в морду, да бессмысленно. Этих Игорьков как и нас…как тараканов…и их тоже никто не считает.