Александр, войдя в шатер, сбросил накидку, обнажив мускулистый, иссеченый
белыми шрамами, торс. Раб, смуглый мальчик лет 14-ти  из южных скифов, суетливо
подхватил ее. Тело ныло после воинских упражнений - Александру нравилось, что
воины видели в нем своего, могучего бойца, а не надменного господина; сердце
колотилось, выбивая на грубой коже капли пота.
  - Государь, вести с родины - подал голос другой раб, еще смуглее первого.
Он держал в руке пергамент, лицо выдавало плохо скрытое недовольство. Новости
должны быть плохими, но не слишком. Александр уселся за походный стол из
красного дерева, купленный у мавров за золотой браслет восточной царицы.
  - Я покупал египетского мудреца, но купил живой иудейский кошель - хохотнул
Александр, предвидя суть новости, и действительно, проблемы были финансового
характера - небольшая междоусобица в Македонии, около тридцати талантов ушло
на усмирение беспорядков.
  - Давай новую почту.
  Две ночи в седле давали знать о себе. Веки смыкались, тяжело было удержать
их. Александр искал битвы со скифами. Они не избегали битвы, и не прятались
от него, но как-то все не складывалось. Веки полководца стали неподвластны
его воле и Морфей опустил ненадолго завесу...

  Александр проснулся от женского вопля. Он в гневе резко встал из-за стола,
скифский раб вздрогнул и опустил в страхе взгляд - немногим было дано богами
выдержать взгляд императора. Раздался грубый мужской хохот. Александр быстро
зашагал к шатру походной кухни. Так и есть - военачальник Парменион снова
развлекался излюбленным способом. На кухне появилась новая молодая рабыня,
Пожилой египетский раб за золотую монету, уплаченную Парменионом, оголял чресла,
чем довел девушку до обморока. И ведь было чему пугаться! Этого раба продали
как мудреца и Александр отдал его в услужение своим смелым, но грубым и зачастую
неграмотным военачальникам. Однако те сразу же стали жаловаться, что под
различными предлогами египетский раб не желает работать вообще. Помогла лишь
хорошая взбучка Пармениона. Таким образом, у раба обнаружился исключительно
красивый почерк. Однако Парменион едва не убил его, узнав чуть позднее, что
раб не египтянин, а ненавистный всем жид. Для проверки тот заставил раба
задрать платье... Взорам военачальников предстало незабываемое зрелище. Среди
военачальников Алесандра, мужей доблестных и могучих, не нашлось равного в,
так сказать, мужестве... Ни у кого не поднялась рука умертвить раба.
  Так и есть - на кухне Александр застал обоих на горячем - раб оправлял платье,
глыба мышц Пармениона тряслась от смеха. От гневного взгляда Александра жид
начал икать, Парменион же побледнел.
  - Артемида явилась мне во сне. Скифский царь где-то близко, на севере. Я
не смогу настигнуть его всем войском. Парменион, у тебя есть два часа, чтобы
отобрать три сотни лучших всадников. Ночью мы нападем на лагерь варвара и у
меня в руках будет первый скифский царь!
  - Повинуюсь, государь - произнес Парменион. - Изя, шагай за мной - сказал
он рабу, спасая от возможного гнева Александра.
  - Эх, трижды мы уже застигали скифов врасплох... Горе мне! Я не могу столько
пить... Йохве, спаси нас... - тихо бормотал Изя, выйдя из шатра. Раб сменил
умершего от лихорадки прежнего царского летописца и должен был всюду следовать
за македонским царем .
  Парменион ухмыльнулся, вспомнив перекошенное от ужаса лицо молоденькой
кухарки, и, взглянув на Изю, сочуственно произнес:
  - Не пиздеть! Воля государя - воля богов!

  - Грыцько, коня мне!
  Молодой скиф подвел повелителю коня. Юноша с любовью ухаживал за царским
конем. Александру нравилось это, к юноше он относился скорее как к родственнику,
чем как к рабу, никто не смел его обижать.
  - Батьку, мени нема зараз що робить, визьмить мене з собою! - страстно
произнес юноша. Он в душе мечтал о воинских подвигах.
  - Нет. - сказал Александр погрустневшему подростку.
  Колонна из трехсот всадников выстривалась в багровых лучах заходящего солнца.
Во главе на Букефале восседал Алесандр. Он приказал военачальникам привести
к утру все войско в лагерь, указанный ему богиней. В хвосте колонны, за спинами
оглядывавшихся в ожидании развлечения, воинов, стояли Парменион и Изя.
  - Изя, ты ведь знаешь, я суеверен. - произнес Парменион.
  - О нет, великий воин пощадит разбитого болезнями старца - грустно произнес
Изя. Однако его слова означали другое  - "Я не сделаю этого бесплатно!".
  Парменион полез в карман за монетой и дал ее жиду. Тот, кряхтя, опустился
на четвереньки. Под халатом заблаговременно была спрятана подушка.
  - Ну, песдану жида на щастье - сказал Парменион, пнул старика в ребра и
уселся довольный на коня.
  Воины, окружавшие их, тихонько заржали, стараясь не привлекать внимания
Александра.

    Богиня не обманула полководца. Легкая добыча ждала его! В лагере скифов было
порядка тысячи мужчин, но несмотря на численный перевес врага, удача снова
была на стороне Александра - никто не ожидал столь дерзкого нападения. Хватило
двадцати минут, чтобы добраться до шатра скифского царя. Два десятка спешившихся
всадников окровавленными мечами сдерживали гнев мужчин в шатре, остальные
усмиряли бегавших в панике врагов снаружи.
  Скифский царь сидел не во главе стола, а чуть сбоку. Морская глубина
северных морей сверкала в голубых глазах Атея. Александр испытал на нем свой
гневный взгляд, но скиф, как бы и не заметил взгляда, который в бою мог
обратить в бегство сотни врагов.
  Напротив, холодок пробежал по спине Александра, тот на мгновенье удивился,
почуствовав себя растерянным. Вспомнились детские рассказы матери об ужасных
колдунах из далеких восточных степей. Но через мгновенье гнев привычно наполнил
его душу.
  - Варвар, упади на колени, тебе оказана великая честь быть захваченным
великим Александром! - прорычал Парменион.
  - Если и пожелал бы, я не смог бы упасть на колени - свадебный стол мешает
мне. - Сказал царь, поднимаясь из-за стола. - волей богов мы оказались в ваших
руках. Прошу тебя, великий воин, поступай со мной как пожелаешь, но не прерывай
сегодняшнего праздника. Моя дочь, дочь Атея, царя сынов степи, сегодня выходит
замуж!
  После этих слов раздался громкий ик Изи, пребывавшего при повелителе -
интуиция не подвела его, дело шло к пьянке.
  Александр перевел взгляд во главу стола и рядом с молодым воином увидел
девицу небывалой красоты. В тот же миг все, кроме скифской красавицы потеряло
смысл для Александра. Гнев сменило чувство восхищения неземной красотой.
Юная Артемида, которую он видел сегодня во сне, уступала дочери скифского царя!
  - Так и поступлю - но взамен возьму поцелуй этой красавицы! - потребовал
Александр.
  Та, взглянув на отца и на мужа, которому настоящей женой еще не стала,
покорно подошла к Александру. Александр ухватил ее за виски ладонями и
прильнул страстно к жарким губам. Его сердце бешенно забилось, но не от горячих
уст красавицы, а от ее испуганно-восторженного взгляда.
  - Будь сегодня нашим гостем - облегченно произнес отец.
  - Горько! - негромко. унимая колотящееся сердце, произнес Александр. Все,
находившиеся в комнате, македонцы и скифы, мужчины и женщины, подхватили это
слово. Красавица вернулась во главу стола и ее губы повторили поцелуй, но уже с
мужем. В руку Александра кто-то заботливо подставил кубок с медовухой. С тоски
он осушил его залпом, через секунду кубок наполнился вновь...

    - Ай-я-яй, разве таки можно? Заради чего я все ето терплю? Мы гнались за
скифским царем и догнали его на похоронах матери. И что? Мне выбили золотой
зуб! Мы нашли скарбницу скифов - и где же она? Нет! Как нет и самого большого
моего кошеля - у скифов был день независимости. Что пропало сегодня - я еще
не знаю, но это меня уже пугает!
  Преодолев адскую боль в голове Александр открыл глаза и посмотрел на
причитающего жида. Тот пил всегда мало и просыпался раньше всех.
  - Опять ушли! - с досадой прошипел Парменион. Его рукава и грудь были в блевотине.
  Лагерь был пуст. Кочевники отпраздновав, покинули лагерь.
  Неясная мысль растревожила душу царя. Что не так? Воины лежали вповалку, храпя.
Кони!
  - Букефал! - воскликнул Александр.
  - Увели... - ударил кулаком оземь Парменион.
  - Та ни, тут вони, розбрелися по степу, я зибрав, та вже й напойив йих.
Вибач батьку, що ослухався, пишов за тобою...
  Но Александр уже не думал о коне. Сердце остановилось на мгновенье, когда
он вспомнил вчерашний поцелуй. Где она сейчас? Ушла на восток, на север?
Степь такая большая... Бросить бы все, погнаться за ней! Но империя рухнет без
него...
  Александр вздохнул глубоко, заполнив легкие свежим утренним степным воздухом.
  - Парменион, а может ну ее, эту Скифию. Весь мир перед нами - Вавилон, Индия.
  - Да мне не похуй кого пиздить?
  - Сангвинник, не понять тебе царя... Грицько, коня!
  Щурясь от утреннего солнца, Александр поскакал в одиночестве через степь.
От грусти не осталось и следа, лишь иногда бессонными ночами глядя в звездное
небо, он вспоминал Скифию, та являлась ему в облике дочери одного из скифских
царей...