В обшарпанном подъезде обычной «хрущёвки» было грязно и воняло мочой. Тусклая закрашенная лампочка слабо освещала площадку первого этажа.
– Вот третья, – сказал я.
– Угу, – Саня нажал на звонок, – знаю.
Было слышно, как с той стороны кто-то подходил к двери.
– Ты, главное, молчи. Стой сзади меня. Если что, поможешь, а так не встревай.
– Кто? – спросили оттуда.
– Свои. Открывай, – ответил Саня, прижимая палец к глазку.
– Чё за свои?
– Бля, открывай, сука, кому говорят!
– Я-я, э-э, ключа у меня нет.
– Ключа нет? Отойди.
Сорванная с петель мощным ударом дверь влетела внутрь. По ней – Саня впереди, я за ним – мы вошли в квартиру. В прихожей возле старой вешалки, в тельняшке и древних тренниках, босой, стоял типичный «торчок».
– А чё вы вламываетесь? – заныл он.
– А чё, ключей нету? – парировал Саня, толкая его перед собой. – На кухню давай. Давай, говорю! Бля, щас въебу, ты меня знаешь.
В конце полутёмного коридора из-за двери кухни доносились музыка и чьи-то приглушённые голоса. Держа хозяина за шиворот, первым туда вошёл Саня, потом я.
За столом, возле облезлого холодильника сидели трое: худющий парнишка в майке с надписью «Coca-Cola company», бородатый мужик средних лет в вязаной шапочке и молодая девка с синяком под глазом.
– Бахаетесь? – Саня подошёл к столу, накрытому пожелтевшей газетой с лежащими на ней шприцами, жгутом и забитой бычками пепельницей.
– Эт чё за коза?
– А ты чё за мент поганый? – истерично взвизгнула, делая попытку встать, девка. Но тут же, схватившись за разбитый резким точным ударом нос, отлетела к мойке.
– А-а-а, сука! Блядь! Нос мне сломал, пидор!
– Я женщин не бил до семнадцати лет, – мрачно процитировал классика Саня и, повернувшись к сидящим, спросил:
– У кого? Ну?
Схватив за волосы воющую, размазывающую по морде кровавые сопли девку, толкнул её в угол:
– Там постой, мы с тобой ещё поговорим. А вообщет, Димон, сходи с ней в ванную, на вот, – он взял с холодильника полотенце и кинул мне, – пусть умоется.
– Ну, так что? – Саня сел на её место и смахнул всё со стола на пол.
– Александр Петрович, – не поднимая глаз начал бородатый, – давайте без кипиша. Валёк, отдай.
– Давайте, – Саня забрал со стола брошенный пареньком «чек».
– Где взяли?
– У цыган.
– Опять у цыган? И где они, эти цыгане ваши, а?
– Дай сумку возьму, – всхлипывая, гундосо буркнула представительница прекрасной половины человечества.
– Желание дамы для меня закон, – Саня вытащил из кармана «Marlboro», закурил и бросил мне её сумку. – Посмотри, что там.
– Адресок мне этого Будулая подскажите.
Внутри было обычное бабское барахло. Я стал шарить в сумке рукой.
– Да на пол всё высыпь и проверь нормально.
– Ну, так что? Сколько можно? А, Толик? Я уже заебался вас воспитывать. Валёк! – Саня схватил сидящего рядом парнишку за ухо: – Чё бля, сесть хочешь?
– Вроде, всё чисто.
– Хорошо, давайте в ванну.
– Ну, давай, матрос, иди, обувайся, и поплыли с нами.
– А чё я? Я в прошлый раз был.
– А вот нехуй у себя дома посиделки устраивать.
В ванной лампочка не горела, лишь небольшое оконце под потолком пропускало слабый электрический свет из кухни.
– А вы двое валите, пока я добрый. Ну? Быстрее!
Мимо по коридору, не заставляя себя упрашивать, прошли Валёк и мужик в шапочке.
– Отпусти меня, я на третьем месяце,– ели расслышал я сквозь всхлипы и шум льющейся воды её шёпот, – я больше не буду, отпусти!
Немного растерявшись, я шагнул к ней: – Чего?
Не отвечая, она с размаху въебала мне по яйцам.
– А-а-а, тва-а-арь, бля! – я вылетел на грязный линолеум коридора, руками рефлекторно схватив себя между ног. Из глаз брызнули слёзы. Дикая боль пульсирующими волнами поднималась снизу.
– Ах ты, сука! – Саня огромными прыжками, словно хищный зверь, пролетел мимо меня и, настигнув беглянку возле выбитой двери, схватил за волосы и рванул на себя.
– Вот сука! Совсем охуела?! Совсем охуела, а? Блядь, я тебя научу! Научу, гнида! А? Тварь! – тяжело дыша, он месил воющую жертву ногами, не думая останавливаться: – Пизда ёбаная, сука рваная! Блядина!
– Саня, стой! – захрипел я, – она беременная, хватит!
– Хватит? Сука! Животное, блядь. Убил бы падлу.
– Чё стоишь, как ебантёй? – это уже хозяину. – Тащи её в комнату. У-у, доходяга, за руки бери. Взяли.
На какое-то время все трое скрылись из поля зрения. Держась одной рукой за стену, я медленно поднимался, пытаясь встать на ноги.
– Давай, братан, вставай, – появившийся Саня помог. – Идти сможешь?
– Да, щас, – боль понемногу стихала.
– Ну что с ней?
– Да вроде ничего, – вышедшего из комнаты босого заметно била дрожь.
– Ничего, – передразнил Саня, – дебил, она дышит?
– Да-да.
– Ну, тогда оклемается, сучка. Пошли, Димон, – поддерживая одной рукой за пояс, Саня потащил меня к выходу.
– Дверь на место поставь и не пизди никому – здоровее будешь. На вот, – он бросил на пол «чек», – понял?
– П-понял.
На площадку из квартиры напротив выглянула соседка: – Я щас милицию вызову!
– Я милиция. Госнаркоконтроль, – Саня махнул перед ней корочкой, – дверь закрой или с нами поедешь!

В машине, закурив своё «Marlboro», Саня, откуда-то из-под сиденья достал «бульбик» с крышкой, ловко положил плюшку «гашика» на сигарету и просунул её внутрь через небольшую дырку сбоку. Подождав, пока дым наполнит бутылку, он отвинтил крышку и протянул мне «бульбик».
– Давай, тяни – полегчает. Вот такая у нас работа собачья. С этими отбросами ещё не так озвереешь.
Я закашлялся, выпуская дым. Саня взял у меня бутылку, втянул, что осталось, и спрятал обратно под сиденье.
– Конечно, район у тебя сложный, но не ссы – освоишь. Я тоже через пень-колоду начинал, – засмеявшись, он хлопнул меня по плечу, завёл движок, и мы выехали со двора…

Наталья Сергеевна Краснопольская умерла в квартире номер три дома номер восемь по Вешняковскому переулку в тот же день. Саню за превышение необходимых мер самообороны уволили через месяц. Я ушёл сам через год, но параллельный, невидимый мир наркоманов – мир крови, говна и грязи остался тем же и по сей день…