Тем ранним утром солнце едва выглянуло из-за верхушек деревьев, осветив Город, а  миссис О. как обычно была уже на ногах. Скача по дороге вприпрыжку, будто озорная школьница, она спешила успеть и тут и там: ей непременно нужно было навестить всех знакомых - поделиться новостями, а может и узнать что-нибудь новенькое, чтоб рассказать это в другом месте. 
    Во дворе дома семьи М. как всегда было полно народа. Старая дева мисс З. грелась на солнышке у подножия огромных терракотовых статуй, неодобрительно поглядывая на детскую возню возле пересохшего фонтана. Хозяин дома мистер М о чем-то беседовал со своим младшим братом в тени  беседки из переплетенных лоз дикого винограда. А хозяйка – пожилая миссис М. суетилась тут и там на широкой веранде, ловко переступая через возящихся детей, одновременно производя утреннюю уборку и организуя завтрак.
    Миссис О. стремительно взлетела на веранду по заросшей плющом каменной лестнице.
- Не правда ли прекрасное утро, Миссис М.! –  радостно заверещала
она. Миссис О. была уже не в тех годах, когда такие стремительные подъемы даются легко. Она шумно дышала, переводя дух, но неизменное выражение восторженности, практически граничащей с идиотизмом, не покидало ее махонького и сухого личика.

    Появление миссис О. с утра в своем доме было тяжким испытанием для любого в Городе, но миссис М. ничто не могло вывести из состояния практичного равновесия, в котором она пребывала перманентно. Она лишь махнула дочерям чтоб те сервировали на одну персону больше, а сама, приветливо улыбнувшись, ответствовала гостье, - Замечательное утро, миссис О.! Как здоровье вашего супруга?
- Мистер О. немного хандрит – опять спину ломит. Уже два дня почти не выходит из дома. А слышали ли вы, миссис М., о том, что сегодня…  Тут нескончаемый поток слов и сведений обрушился на голову миссис М., но та, сохраняя свой невозмутимый вид, благосклонно улыбаясь, и, время от времени вставляя в болтовню миссис О. веские реплики, занималась своими делами. Миссис М. была наверное единственной в Городе, у кого визиты миссис О. не вызывали приступов вселенского бешенства, за что последняя питала к миссис М. совершенно особенные чувства – это была смесь обожания и едва ли не обожествления. Миссис М. всегда с готовностью выслушивала миссис О. и даже могла с а м а  пригласить ее в гости или оставить на трапезу. Нельзя не признать, что это был весьма своеобразный тандем.
    Пока подруги развлекались невинными сплетнями, у мужчин был серьезный разговор. Мистер М. за глаза выражал сочувствие мистеру В. в том, что все его сыновья поголовно бредили милитаристическими идеями и стремились попасть в ряды «стаи».
- Эти маленькие волчата не представляют сколько уже подобных им пало жертвами собственной глупости, - распалялся все более в своей мудрости старый мистер М., а его брат сочувственно кивал головой.
    Детей же мало заботили проблемы взрослых, и они просто весело прыгали и кувыркались по залитому весенним солнцем мощеному двору, вызывая категорическое неодобрение старой мисс З., которая щурила глаза, обвив хвостом подножие древней терракотовой статуи в мертвом заброшенном Городе среди джунглей.
Кто были те, что построили здесь Город, а потом ушли отсюда, вряд ли могла бы поведать даже прапрапрапрабабушка мисс З.

Теперь среди руин древних храмов давно забытых богов и развалин некогда роскошных вилл вились лианы и дикий виноград. По пустынным улицам среди выщербленных каменных стен гулял призрачный ветер. А в полуразрушенных домах простых горожан, воинов и жрецов жили, словно их призраки, обезьяны, медведи, волки и прочие обитатели леса. И если бы случайно какой-нибудь белый путешественник или туземец могли наткнуться в сердце джунглей на этот мертвый мир; если бы у них хватило смелости пройтись по улицам Города и заглянуть во двор одной из некогда роскошных вилл… То они поразились, увидев бы презабавную картину: как макака прыгает и верещит вокруг степенной пожилой медведицы. Как маленькие медвежата катаются по двору возле давно пересохшего фонтана. Как змея греется у ног терракотовых статуй могучих воинов. И как два старых медведя чинно восседают друг напротив друга, будто беседуя о чем-то значительном.

А за пару заросших лианами улиц отсюда мучается спиною среди четырех темных стен несчастный одинокий пожилой орангутанг.