Сегодня я проснулся чуть раньше обычного, покачиваясь со сна, прошел на кухню, сварил себе чашку крепкого кофе. Налил его в свой бокал, который со мной уже почти десяток лет, вдохнул терпкий аромат, привычно поместил кружку в руку – и вышел на балкон. Вытряхнул из лежащей на подоконнике пачки сигарету, щелкнул зажигалкой.

Раннее утро – и улицы еще совсем пусты. Дворники уже ушли, а прохожие еще не вышли из своих квартир – и сидят сейчас на кухнях, за столами, торопливо намазывают бутерброды, прихлебывая из чашек с выщербленными от долгого использования краями горячий чай, разговаривают о своих, каких – то важных для них делах. Некоторые думают о предстоящем рабочем дне, а некоторые вспоминают вчерашний. Кто-то мечтает об отпуске, кто-то в это летнее утро его уже вспоминает... Город еще в утренней полудреме. Вот-вот он закипит, забурлит – и начнется очередной будний день.

Но пока улицы еще пусты. Точнее, почти пусты. Потому что я вижу, как обнявшись идет парочка. Они совсем маленькие еще – это видно даже отсюда, с высоты пятого этажа. Все выдает их возраст – и немного нескладная походка и современная ярко – кричащая одежда. Они идут, обнявшись. Не торопясь. И правда – куда торопиться, когда тебе восемнадцать лет – и все еще впереди? Оттого и можно вот так вот идти, никуда не торопясь. Это ведь здорово – никуда не торопиться, потому что впереди еще целая жизнь...

Я смотрю на них с высоты.

Возможно, у него нет денег на такси – и он лихорадочно переживает, что не может «красиво», как он считает, закончить эту ночь. Стереотипы, навязанные фильмами о красивых и потому особенно заманчивых отношениях... Ему восемнадцать – и он еще не понимает, что для двоих, которые идут обнявшись по утренним улицам, это совершенно не важно. Она идет, прижавшись к нему – и, поскольку она чуть раньше повзрослела, думает о том, что будет с ними дальше – и будущее рисуется ей ярким – ярким, как лубочная картинка, в этом будущем они всегда вместе и умирают в один день. Она не знает, что такое состояние и прогулка вдвоем по утреннему сонному городу – это не навсегда.

Они и не подозревают, сколько всего – и приятного и ужасного – у них впереди. Не думают о том, что дальнейшие отношения – это тяжелый и долгий труд. Не знают о том, что скорее всего пройдет всего пару лет – и они будут лишь изредка вспоминать эту ночь и те чувства, которые их переполняют сейчас.

Не знают – и все равно идут, нежно и ласково прижимаясь друг к другу, боясь даже на мгновенье разрушить ту связь, которая возникла этой ночью между ними.

Я смотрю на них – и завидую им.

У меня есть почти все. Есть квартира, в которую я могу пригласить кого захочу и куда могу всегда придти сам. Есть машина, на которой я могу доехать на работу. Есть дача, на которую я могу уехать на выходные, да и просто так, посреди недели, когда взгрустнется. Любимая и неплохо оплачиваемая работа, должность, которая позволяет мне окружать себя на работе людьми, которые мне интересны и приятны.

Есть деньги. Даже долги есть - а как же без них? Долги, так же как и заработки – неизбежный атрибут взрослой жизни. Человека устанавливает дополнительные отношения с обществом – дает в долг и берет в долг. Плюс две связки с внешним миром... к уже имеющимся.

Есть самостоятельность. Я сам решаю, что делать, куда поехать отдыхать, что приготовить на ужин, с кем, когда и куда сходить погулять.

У меня есть друзья, которые за десятки лет стали мне родными – родными настолько, что я наперед знаю, что и когда они скажут, я могу предугадать их поступки, предвосхитить их одобрение или порицание. Знаю – и люблю их привычки и манеры, даже те, которые десять лет назад раздражали и могли стать поводом для ссоры.

Есть и секс – когда хочется. Полноценный такой, с человеком, который мне приятен. В разных местах – в постели, на полу, на столе, в автомобиле, в бане, на пляже. Такой, какого мне хочется – без обязательств, просто получение и доставление удовольствия. Не больше, но и не меньше.

У меня есть почти все. Нету только эмоций – тех самых, которыми полны восемнадцать лет. Нету глубокой привязанности. Закончились захватывающие поцелуи – каждый раз как первые. Нет букетов, которые отсылаешь с трепетом, задумываясь в магазине – подписаться, или нет – узнает ли отправителя твой адресат, поймет ли, от кого эти цветы. Лет пять как нет ночных звонков и утренних сообщений. Прекратились молчаливые прогулки по ночам и больше я ни с кем не встречаю рассвет на пустынных набережных. Больше нет авантюр, сражений с мельницами, мягких игрушек, спускаемых на веревке с крыши к окну понравившейся тебе девушки, нет признаний метровыми белыми буквами краской на асфальте.

И слова «люблю» никому уже не говорю, потому что сказать уже некому, а бросаться этим словом направо и налево, как можно было позволить себе в восемнадцать лет – уже не могу. Из речи убраны слова «навсегда» и «никогда», потому что в этом мире может случиться что угодно – и ничто не будет вечно.

Последний взгляд – пара почти скрылась за поворотом. Допиваю остатки кофе и делаю последнюю затяжку. Выбрасываю окурок, поворачиваюсь – и ухожу с балкона. Мои планы на сегодняшний день определены. Расписание создано, в нем нет места случайности. Нет времени для встречи с любимым человеком, да и любимого человека тоже нет.

Через сорок минут, после завтрака и душа, я выйду на улицу, сяду в автомобиль и поеду на работу, скользнув взглядом по стоящим на остановке людям. После работы у меня еще одна встреча за ужином, на котором я буду обсуждать очередные дела. Отвечу на случайный звонок друга и мы договоримся встретиться на следующей неделе. Прогуляюсь в одиночестве. Возвращусь, взгляну машинально в свои темные окна, запру машину и поднимусь в пустую квартиру.

У меня есть почти все.