Ну чего ж не сиделось мне в школе?!
Отчего ж я, презревши вэ/о,
Всё горланил бухой на футболе
И вапще не читал ничево?!

Не корпел среди инцыклапедей
И не знал в викторинах побед,
А в тетрадках корявых медведей
Малявал, говорящих "Превед!"

Вот и вырос я полным ебланом
С интеллектом, накрытым пиздой...
А ведь мог бы я стать Вассерманом
Или даже Борисом Бурдой!

Сколько важных загадок Вселенной
Не познал я - и счесть не берусь!
Ну а главное - этим вот членом
Я ебал бы саму Инну Друзь!

Я б, очкастый, как Федор Двинятин,
Очень важно топорща усы,
С ней валялся в широкой кровати
И сдирал потихоньку трусы.

"Забадай, Вы мой первый мужчина!"
Вся смущаясь, сказала б она.
и краснея добавила б Инна,
Не начать ли с фелляцио нам?"

Я прецтавьте бы знал все на свете,
И таков был бы мой ей ответ --
«Ах! оставьте фелляцию детям,
луше мне отстрочите минет!»

А она, наливаясь прыщами,
Не разводит негнущихся ног,
Говорит – «щас волчок повращаю,
О, огромный, да вы же знаток!»

Мы вращаем, она часто дышыт,
Мне ключицей впиваясь в бедро
И ласкает меня выше, выше
Выпадает нам сектор зеро!

На живот перевернута Инна
Устремляюсь с чутьем знатока,
Где меж булок засохшая глина
И зияет отверстье очка

А с соседнего сцуко дивана,
Групповым обсуждением давясь
Раздавался бы бас Вассермана,
И Друзя растревоженный глас

Там резвилась бы всласть групповуха,
Интелектом при этом блеща,
И доверчивой Инги сеструху
Поташов тыкал хуем по щам.

Там бы Голубева Валентина,
Под поклонников радостный вой
Мастурбировала бы картинно,
Элегантно хрустальной совой.
                           
Все в поту сизо-красные рожы
У магистров под стать пиджакам,
Только как то неловко, быть может,
Не гожусь в знатоки я пока?

Ну их нахуй, я проще и чище,
Я дурак, я как русский народ.
Свой кургузый простой пиджачище,
Натяну, и пойду на завод...