- Слыш, ты, иди сюда, я чо тебе сказал?- он завис глыбой, огромной и бестолковой, как ледяные торосы на севере, - ты чо в натуре, козел, я тебе сказал: «Стоять»? Я тебе щаз,- горилообразный субъект, слегка покачиваясь на ногах от носка  к пятке, осознающий свое превосходство в силе и весе. Таких останавливает только маслина в череп. Огромной, волосатой рукой с толстыми, как сардельки пальцами, бычара зацепил за грудки длинноволосого парня, лет двадцати пяти. По виду выпускник, какого-нибудь гуманитарного факультета, или консерватории. Тонкие длинные волосы, стянутые в хвостик резинкой, огромные испуганные глаза. Немного потертая старенькая кожанка куртка, джинсики, так себе, скорее всего китайские. Из-под куртки торчит воротник свитера неимоверно насыщенного зеленого цвета. Он даже не пытается вырваться, просто висит в огромной лапе бандита, чем-то, напоминая муху в паутине. Запутался, влип, и собрался умирать, в общем, сдался.
- Нет, я не понял, я тебе чо сказал, ты чо в натуре быкуешь?- не унимался громила, и занес руку для затрещины.  Дальше произошло что-то неимоверное для его ума. Чудак, из которого он пытался вышибить деньги и мозги  неожиданно из жертвы, стал охотником.
Вы когда-нибудь видели, как дерутся звери? Вы хоть раз смогли бы победить разъяренного кота, или бешеную собаку? Вы когда-нибудь видели крысу, загнанную в угол? 

В руках у бандоса осталась только старая кожаная куртка, а парнишка, мягко, на четыре конечности, приземлился, оттолкнулся руками и ногами от земли и вцепился в горло своему мучителю,  он откусил небольшой кусок мяса от шеи, но бандиту повезло, укус не достал до вены. Все еще не понимая происходящего, бык оторопело смотрел на оставшуюся в его руках куртку. А  тонкий, и легкий парнишка, уже снова и снова бросался на него, остервенело, откусывая куски плоти: - нос, уши, щеки. Руками он даже умудрился порвать своему мучителю веко, и немного надорвать рот.

Бандит уже упал на колени и жалобно, и, почему-то тихонько, выл. С его головы капала кровь, ран больших и глубоких не было, зато из огромного количества мелких сочилась темная густая кровь. Она капала на асфальт и скатывалась мутно-серыми пыльными каплями. Парнишка, отскочил от своего поверженного врага на пару шагов, все еще касаясь земли руками, он напряженно всматривался в противника. Затем высоко подпрыгнул и ударил его каблуками поношенных, но все-таки крепких казаков в позвоночник, прямо между шеей и телом. Тело когда-то грозного мучителя опало  и расслабилось. Под ним медленно натекала лужа мочи, и послышался резкий тошнотворный запах. Парень хмыкнул, подобрал свою куртку, отряхнул, поднял кофр странной формы, и поспешил прочь, оставляя огромную бездвижную тушу валятся посреди огромного купчинского пустыря.

Это странность Питера, любое дело можно сделать на виду. Лет десять назад, мы радостно курили шмаль, прямо посреди двора на Гашека. Сидели втроем: - я, негр, и скин Парик. Леха был скином и хорошим парнем. Ему почему-то не мешала дружба с негром Бэмом, и со мной, не совсем русским. Это их грядка, старых скинов, вписывалась за Бэма, когда молодая поросль, отморозившись, пытались убить негра, и даже один из них оставил на его лице шрам. Но дело не в этом, рядом ездили машины скорой помощи, проходили люди, даже пару раз проехали менты. Ни одна падла нас не видела, и не обращала внимания. Собственно это один из законов, все тайное происходит на виду. Только нужно успевать это заметить.

Я успел заметить, и поспешил за парнем, его странная манера боя поразила меня. Было что-то странное и не понятное в том, как он умудрился уделать гору мяса за пару минут превратив огромного и уверенного в себе бойца в рыдающее чмо. Парнишка, расслабился и неторопливым шагом, восстанавливая дыхание, шел в сторону универсама. Я неспешно шел сзади, стараясь не выпустить его из вида. Возле выхода со двора, он остановился, и повернулся ко мне.
- Хочешь стать следующим?
- Хм, нет, мне интересно, где ты такому научился,- я протянул руку,- меня зовут ПупкинЪ.
- Антон,- его рука была холодной и сухой.
- В общем-то, я тебе помочь хотел, как музыкант - музыканту.
- А с чего ты взял, что я музыкант? – он удивленно посмотрел на меня.
- Так вот у тебя кофр, - я ткнул пальцем в черный чехол.
-А, - протянул он разочаровано,- ну да это конечно инструмент, но как в сказке, не простой, этим гуслям лет триста.
- Ого, в Новгороде отрыл?
-Нет, по наследству достались. У меня дед умер позавчера, бабка давно уже, а вот дед, - он замолчал, и тяжело вздохнул. – Я пришел, когда он уже уходил, с этого света. Дед еле дышал, и тихим осипшим голосом, сказал никому не продавать и не отдавать ни за какие деньги. Я сегодня за ними зашел, а на квартире этот бугай сидел, я кофр схватил, и на улицу, а он за мной. Начал меня трясти, я думал всю душу вытряхнет, а потом я словно во сне, его уделал. Меня как вел кто, делай так, бейся так, грызи его суку. В его глазах пробежал странный разряд, этакая искорка.
- Ты извини, я думал надо помочь. Ты это,-  как всегда нет простых и хороших слов, чтобы сказать человеку: «Я понимаю как тебе плохо и тяжело, ты держись и мужайся, жизнь, она вечна, и ты еще не раз встретишь своего деда, Только узнай его»,- но всего лишь протянул ему сигарету,  - курить будешь?
- Давай, - он взял и долго мял пальцами.  Я протянул ему зажигалку, поджег. Его руки немного тряслись.
-Дед странный человек был, говорил, что мы другие, не такие как все люди. Что мы, блин как он это сказал, - Антон нахмурил лоб и,  затянувшись, уставился в небо, - что у нас в роду всегда все зациклено, и что через поколение все повторяется.  Дед отдает внуку все, только что он мне отдал? Вот это говно? – Он поднял кофр, и печально осмотрел его.
-Да ладно, не парься. Как говорили, утро вечера мудренее, глядишь, что к утру и прояснится. Ты главное давай не мандражируй. Но как ты этого уделал? Блин, красиво и странно как-то.
-Угу, я и сам не понял, висел, как котенок и думал: «Все, приехали».
- Ты сюда поменьше сейчас суйся, вдруг с ним еще кто был.
- Ментов вызывай, я, если что, свидетелем пойду.
-Нет, с ментами мне нельзя, я  ж от армии прячусь, да и что я скажу? Пиздец, я маньяк?
-Ха-ха-ха, да именно это слово, ты его просто ел. Ты от него откусывал кусочки.
-Я? - Антон посерел лицом и схватился за рот, его стошнило. Он вылез из кустов сирени, вытирая рот и отплевываясь. Я протянул ему бутылку с пивом,  - давай рот прополощи, с боевым крещением тебя. Ты что не разу не дрался за всю жизнь?
-Нет, я ботаник, - он снова печально улыбнулся,- меня все время били. Как это не печально и стыдно говорить, но это так. У меня в школе отбирали деньги, и я старался как можно быстрее добираться до дома, что бы не дай бог, кто из одноклассников встретил меня на улице. Каждый норовил разбить мне лицо и поиздеваться надо мной.
- Ну, погоди, это психология, ты ж сегодня уронил славянский шкаф.
-Да какой там уронил, и это не я.
- Ты, ты, ладно. Ты где живешь? До дому сам доберешься?
- Да вот здесь и живу, - он ткнул пальцем в ближайший подъезд.
- Хорошо, удачи, - я пошел к своему подъезду.
За спиной снова раздалось: «Слыш, иди сюда, бабки есть?». Я обернулся, на Антона снова наехала местная гопота, я еще успел подумать: «Как они уже подзаебали своей ебанной простотой». Обернувшись я увидел, улыбающегося Антона и убегающих гопников.
- Антоха, ты сегодня решил сразу все подвиги совершить? – прокричал ему я. У него началась истерика, он орал и валялся на земле. По его щекам текли крупные слезы, а из носа сизыми колечками сопли. Я поднял его с асфальта и отвесил ему хорошую пощечину.
- Приходи в себя! Ты ж мужик, возьми себя в руки.  Но он выл, на высокой тонкой ноте, как одинокий волк, вытянув шею к небу, и не слушая ничего. Я знаю таких людей, они уходят в свое состояние и могут там быть часами. Я подхватил его за плечи, и потащил к нему домой. Слава богу работает лифт, переть даже на первый этаж расслабленное тело было не легко. Я периодически прорывался к сознанию Антона, но он очередной раз указав куда идти снова уходил в истерику.  Я засунул его в лифт и нажал кнопку восьмого этажа. Антон, от ужаса широко раскрыл глаза, у него перехватило дыхание, он стал задыхаться, истерика кончилась. Дверь лифта открылась, мы вывалились на площадку.
-Ты что со мной сделал? У меня клаустрофобия, я в лифте никогда не езжу, -запричитал Антон, у него снова начинался нервяк.
-Слышишь, Антоха, ты как к компанейским людям относишься?
-Нормально, а что?
-Слушай, а можно я сейчас сюда одного человека позову, он за одно и бухла по дороге прихватит. А ты пока иди морду умой, и себя в порядок приводи.


Через полчаса в дверь позвонили. За дверью стоял Ворон.
-Здорово, Леха, что за спешка?
-Ничего не спешка, знакомься, Антон, а это Ворон. У него вчера умер дед, родители на самолете разбились под Омском, когда ему было пару лет. Так что у чувака горе, А кроме горя есть еще одна причина. Он перевертыш. Реально видел сегодня как он быка уделал. А у него все в кучу и горе и беда и еще вот такой артефактик – гусли. После того, как дед их вручил у парня появились навыки. Так что думай Ворон, думай.
-А что думать, бывает и такое один уходит, другому свое отдает. Вон твоя бабка маме отдала, а мать так и не знает, как воспользоваться, и бьет по своим. Когда родаки у тебя развелись? Не помнишь? А я знаю, когда бабка умерла. А ты что? Что у тебя с женой? Все развод? Венец безбрачия кто сделал? И ведь делает такие вещи, неосознанно, но так сильно и мощно, да все не слушает. Ходит в церковь, богу молится, все говорит от лукавого, а сама? Ей бы хоть силу сдерживать научиться, и то хлеб.
-Ворон, хорош. Ты давай на мать не гони, еще не проверено.
- Ой, да что там проверять, возьми круг очерти, и посмотри, что с теми кого она любит происходит? То болеют, то авария, то развод.
-Ворон, по человечески, как брата прошу, давай без агитации.
- Проехали, слышишь. Антон, ну так что давай-ка по водочке, помянем твоего деда.
-Парни, а что со мной было? – после рюмки к н6ас вернулся Антон, лицо его немного порозовело, даже глаза заблестели.
-Да все нормально, тебе главное сегодня ночь продержаться, за черту не свалить, вот, а потом мы с тобой поработаем. Будешь у нас бойцом, по задаткам чувствую. Ну что давайте по второй, помянем деда, как звали то?
-Антон Алексеевич, - отозвался Антон.
Ага, а ты, стало быть, Антон Алексеевич тоже?
-Ну да у нас так принято. Первого сына называют или Алексеем или, Антоном, через поколение.
- Ну, что давай, помянем еще и по третьему разу, деда твоего. Сдается мне знавал я его, он из диких был,  но за черту не перехаживал.
-Ворон, ты не торопись, а? Вдруг ты ошибаешься?
-Лех, ты иди уж, а мне сегодня всю ночь стража предстоит, Антон, давай-ка ложится спать, тебе предстоит тяжелая ночь.

Ворон чертил мелом по полу круг, старательно высунув язык, которым помогал себе, видимо изо всех сил. Я вышел за дверь, захлопнув ее за собой. Спускалась ночь еще не белая, но уже молочно-сизая. В воздухе одуряющее пахло сиренью. Я сел на скамеечку и прикурил. В небе, раздался гром, такой что мошкару, казалось, сдуло. Потом еще рванул деревья за гривы ветер и начался такой ливень, что вытянутую руку было не видать. Я стоял под дождем, и снова вся грязь, все зло, все обиды уходили прочь.