Зыбкою дрожью тело укрыто,
Болью тоска поразила висок,
Рваной коростою рана прикрыта,
Сердце трепещет, что рваный носок.

Криком немым поливал стих исправно,
Мраком души унавожен мой слог,
Но не пронзил он тушу Удава….
Сыт был, наверно, падонкавский Бог!

Тварью влачусь по безбрежью Корзины,
Стоны несчастных мешают творить,
Выточен кОментов кол из осины,
Чтоб не позволить поэту парить.

И превратился мир в преисподню,
Пальцы на плаху удобно легли,
Хрясь! Больно, блядь! Потекло по исподним…
Может гавно, может слёзы
                                          Народной
                                                      Любви!