Василий проснулся.
Проснулся и вспомнил, что сегодня девятое мая – день победы великого российского народа над фашистскими сволочами.
Позвонил и поздравил замшелого старика-деда, выслушав двадцатиминутную отповедь по поводу того, что пора бы уже и жениться.
Знает Василий, знает, что пора жениться.
Остался еще час, а потом Василий поедет со своими друзьями и распутными девушками на шашлыки.
Это только так называется – шашлыки, на самом деле это рулетка - поездка со знакомыми блядями и корешами, не нашедшими половинки, на природу, чтобы выпить водки, пока  старая знакомая конопатая Маня (Аня, Женя, Лена и хз кто еще) не покажется более-менее факабельной. Все друг друга знают давно до блевоты, но всем кажется что вот именно щас все станет хорошо и кто-то на ком-то женится.
Так думал и Вася.

Каждая девушка собиралась мучительно долго. Кстати, это сродни ожиданию на свидании. Девушка всегда опаздывает на дежурные пятнадцать минут. Ей кажется, что от этого она становится более важной. Знала бы она, как витиевато матерится (про себя) её кавалер, негодуя на нее за рвущуюся бронь в ресторане.
Короче, в два часа псевдо-колонна из двух паркетных джипов с Василием, корешами и девушками выехала за пределы города, поближе к морю.
Шашлыков не получилось. Редкие энтузиасты жарили мясо, в основном народ предавался расслабону, общаясь и выпивая. Мяса было съедено мало.
К десяти вечера всей толпой поехали смотреть салют. Василий отошел поссать и покурить. Одиночество, ночь и звезды располагали к размышлениям. И Василий задумался о том, о чем думают философы и до сих пор не могут найти ответ – о смысле жизни.
Раздался тихий голос: “Мужчина, дайте прикурить”.
Девушку звали Света. Её лицо было расцарапано, а за руку она держала крепенького маленького мужичка пяти-шести лет.
Василий дал девушке зажигалку.
Разговорились.
Мать-одиночка, встретившая своего “единственного” в пятнадцать лет, и расставшаяся с ним в девятнадцать лет, рассказала Василию о радости, которую она испытывает, укладывая своего ребенка спать каждый вечер. О злобе, с которой её бил по лицу бывший муж. О любви, которая постепенно превратилась в ненависть. О поддержке родственников и родителей, которые вместо того, чтобы говорить: “Мы так и знали”, приняли всё как должное и приютили блудную дочь с ребенком.

Василий курил и думал.
Вдруг ему стало страшно. Тридцать лет он топтал эту Землю, этот голубой шарик в черно-звездном космосе, а сделал гораздо меньше, чем Света. Умри Василий сейчас – никто о нем не вспомнит. Ничего не останется, кроме воспоминаний старых проституток, которые умрут вместе с ними же. Ничего.
Василию захотелось сделать что-то хорошее для Светланы, дать ей что-то, пусть даже и денег – не для того, чтобы отстала, а для того, чтобы ей стало лучше.
Но ей не нужно было ничего. Абсолютно.
Василий недоумевал – как можно жить на “вшивые” три тысячи в месяц и при этом быть счастливым человеком. Как получилось такое, что мать-одиночка счастливее, чем он – ему тоже было непонятно, но так оно и было.

Думать было очень сложно, поэтому Василий докурил сигарету и вернулся к огням, где он и его друзья-подруги продолжили общение, сродни мотылькам-однодневкам, вьющимся над костром, сгорая по одному.