В этом году я никого не развел первого апреля, и меня не развели – скучный день получился. Но был один день…  впрочем, по – порядку.


Дело было после известного российского дефолта 1998 года. Украину дефолт зацепил краем, но зацепил. Кое-кто из богатых стал бедным, кое-кто из бедных стал нищим, и все притихли.


Не помню, где прочитал совет – «Когда все продают – покупай!»
И я рискнул всем и под суматоху выкупил у города магазин. Сейчас бы не дали, куда там… Сталинское здание, потолки 6 метров, окна-двери 4 метра, колоны, лепка, но тогда получилось, спасибо дорогим россиянам.


Вместе с этими архитектурными излишествами достался мне и коллектив продавцов – всем за 50 лет, всю жизнь в этом магазине проработали, называют себя по старой памяти «девочки».
Одна из т.н. «девочек», чуть помоложе правда, ныне мой заместитель, Валентина Федоровна, успела послужить в армии, причем за границей, побыть комсоргом, стать директором в бозе-почившего торга, может легко выпить стакан водки, запить пивом и разборчиво и четко послать на хуй любого того заслуживающего.


При магазине, кроме офиса, в цокольном этаже есть мощные, но бестолковые, подсобные помещения. До них руки тогда еще не дошли, стояла кое-какая неплохая мебель, и любила моя заместитель туда нырнуть по старой памяти, покурить всласть. Кроме того, там удобно было принять людей из исполкома, прокуратуры и прочих налоговых. Отдельный выход, хули…


И вот прихожу я на работу 1 апреля, ночной охранник рапортует мол, все в порядке, и тут, прямо в торговом зале, разбегается ко мне мой боевой зам Валя и рассказывает, что, звонили из прокуратуры, интересуются документами по приватизации, налоговая назначила внеплановую проверку и вообще у меня вся спина белая. И ждет, предвкушая.

На что я делаю озабоченное лицо, говорю, что все решим, но вот незадача, где их будем принимать? Поскольку кто-то курил в подсобке, бросил окурок в диван, он загорелся, охранник всю ночь тушил, но все выгорело к бениной матери, кроме окурочка с красной помадой (С), который ищут пожарники для генетической экспертизы слюны, однако охранник окурок заныкал для своих целей.


И смотрю на реакцию. И вижу, что служба в боевом полку и боевом отряде КПСС не способствуют развитию интеллектуальной мощи индивидуума. Поскольку Валя меняется в лице – рыльце, значит в пушку – сломя голову несется за охранником, и начинает его о чем-то расспрашивать, мощно, но  растерянно жестикулируя.


Охранник этот отслужил в морпехах в Крыму, на дешевые понты не ведется, слушает внимательно, потом что-то говорит, и от этих слов бедная Валя оседает жопой на ювелирную витрину.  От чего включается сигнализация снаружи и внутри воет сирена, моргают лампочки и наше счастье, что по случаю начала работы от центрального пульта мы отключились. А то пригнала бы ещё тревожная группа с калашами и собаками.


На всю суматоху в магазин ломанулись бабки с троллейбусной остановки, повылазили из отделов продавцы, и тут охранник выключает сигнализацию и негромко поздравляет бедную Валю с первым апреля. Секунду стоит мертвая тишина и в этой тишине раздается четкий и весьма экспансивно высказанный ответ - «БЛЯДЬ!»


После чего Валентина Федоровна сконфужено возвращается ко мне со словами, «Шеф, я просто хуею….» и я вполне удовлетворенный началом дня ухожу в свой кабинет.


Но это не все, я ж говорил дуплет.