Мой аднокласнег Леха работает практолагам. Ну хуле, работа такая,– не касмонафт, канешна, и Леха не то чтобы стесняеццо, а  говорить об этом лишний раз не любит. Ну и похуй, мужыг он нармальный, вот уже третьево поцана ему жына радило, и ваще, практолаг – не ахтунк, хотя ассоциации его работа вызывает богатые, наверна.

Ну чё. Ф прошлам гаду это было, в концэ марта. Придлажили мне работу в другой фирме. Не могу сказать, што мне на старой работе кагта хуйово жылось, и фирма крутая, но там, на новом месте – павышение, свабодный графег, а тагже ахуенные перспигтивы. И вапще, прастор для творчиства. Но, бля, риск есть всегда. Я стал взвешивать за и против, и таг сцуко не заметил, што наступило 1 апреля. В этот день после работы забухали мы с Лехой в баре, и он спрашывает: ты чё такой смурной? Ну я атвичаю: такая хуйня, новое работо, но самниваюсь я. А он: да ты забей на эти мысли. Вот, типо, паслушай, какова мастадонта к нам в бальничко привезли. Старичог какой-то, прасраццо ни можэт. Ну хуле, для такова возраста не редкость. Стали иво асматриватть, а униво в жёппе пропко. Ахуенное такое, диревянное, из апструганнава тапорища. Ну хуле, шыз-ни шыз, ахтунк-ни ахтунк, а личить надо. Спрашиваит иво Леха: «Кто ж тибе, дедушго, пропку в жёппу забил?» А он: «А хуле, сам забил, штобы ни срать. Я бля скока денег на гамно извел, а пенсия у миня сами панимаите, ни магу я это тирять, пусть гавно аргонизмом пиревариваиццо и ниибет. Фся жызнь у миня сцуко на гамно перешла, фсьо, хватет!». Ну, пропку вытащили, дед просрался, жив остался. И отправили его в другую больничку, голову лечить.

Ну чё. Паржал я, песдатый анегдот, такой бля практологический юмор, наверна, апять жэ нажрались как свинье, но на следующий день на меня снизошло озарение и я написал заявление об уходе. Сейчас я благодарен Лехе. Работа  у меня – просто класс. И вапще, пусть прошлое уходит в трубу. Прошлое – гамно. И эта история – тожэ.