Эраст Семенович Пельцер был очень грустным маньяком. Ему было сорок шесть лет, и он одиноко жил в двухкомнатной квартире, которая досталась ему в наследство от мамы Розы Марковны.  Работал Эраст в одном  государственном налоговом управлении, занимая не самый последний пост в руководстве. Но жил он не очень богато, ибо благодаря своему хорошему воспитанию и стеснительности (которая впрочем, соседствовала с бескомпромиссной интелегентностью), Эраст Семенович не мог брать взяток.  Их ему, конечно же, очень часто предлагали, но он всегда мягко отказывался, чем очень озадачивал сослуживцев. В коллективе друзей он не имел, и среди подчиненных слыл замкнутым, и странноватым.

Личной жизни как таковой у Эраста не было, были конечно же непродолжительные отношения с женщинами в молодости, да и те не носили систематического характера. Квартира Пельцера была обустроена скромно и педантично,  каждая вещь имела свое место, даже пульт от телевизора лежал только на журнальном столике рядом с софой, и негде иначе. В еде Эраст Семенович был привередлив, и абы что не ел, он любил сложные блюда с богатым, насыщенным вкусом. Готовил он сам, благо в деле этом был искушен и умел, к слову  кухня Эраста была просто безобразно чиста. Еще Пельцер очень уж любил отменное  красное вино, и бывало тратил на него существенную часть своей, не очень скромной чиновьечей зарплаты, хотя к алкоголю был довольно равнодушен. У Эраста Семеновича было очень много увлечений: он любил классическую музыку (а в особенности Баха, и частенько ходил на органные концерты), держал рыбок (к слову в квартире у него стоял, дорогой навороченный аквариум, с экзотическими представителями Карибского бассейна), и часто смотрел классические фильмы со своей единственной, наверное, любовью – Одри Хепберн.

Но главным увлечением Пельцера были убийства. Вообще то он очень расстраивался, когда кого-то убивал (бывало даже и плакал), но сам процесс ему очень нравился, и даже в какой-то степени вдохновлял. Маньяком  Эраст стал довольно давно, году этак в девяностом, на отдыхе в Гаграх. Он очень ярко помнил тот свой отпуск…предзакатный пустынный пляж, и пухленькая официантка Олечка из санаторной столовой, они гуляли босиком по теплому песку, а потом Эраст Семенович с грустью повалил Олю на песок,  и несмотря на все ее крики протеста и неумелые сопротивления, медленно и обстоятельно отрезал ей голову, заранее припасенным кухонным тесаком.  А потом еще долго держал голову Оли за  густые черные волосы и смотрел ей в лицо, с грустной улыбкой. Его, несказанно мучила совесть за Ольгу, и до конца отдыха он как-то без настроения, и довольно буднично убил еще трех человек.

Жертв у Пельцера было много, и в разных городах (ибо в особенности он любил свое хобби на отдыхе) но он никогда не попадался, наверное, ему везло. Милиция явно понимала что в городе время от времени орудует один и тоже маньяк, но разводила руками, Эраст Семенович был неуловим и решительно никогда не оставлял улик, наверное из-за непоколебимой педантичности.
Да и  внешне  не выглядел Эраст как маньяк, он был худым, немного сутулым и всегда краине аккуратно и  со вкусом одет (предпочитал костюмы серого цвета). Его головы  коснулась лысина,  а невероятно грустные карие глаза срывались за дорогими очками, он был неулыбчив и пасмурен, словно негожий осенний день. Типичный офисный работник думали люди, остановившись на нем взглядом. Об оригинальном внутреннем мире недагадывался ровным счетом никто.

Как маньяк Пельцер развивался: обзавелся богатейшей коллекцией разномастных ножей, и компактных тесаков. А недавно, не далее как два – два с половиной года  назад он открыл еще одну положительную сторону своего оригинального увлечения. Помнится, поздним январским вечером  Эраст Семенович медленно шел за  своей очередной жертвой, по пустынной дорожке небольшого московского парка. Девушка пару раз оглянулась, но не испугалась идущего сзади прохожего (так как даже ночью, и при плохой освещенности,  Пельцер ну никак не мог походить на маньяка). И тут внезапно для девушки интеллигентного вида прохожий, бросился на нее и сорвав с головы каракулевую шапку, быстрым движением кривого (похожего на маленький ятаган)
ножа ослепил девушку, лишив ее двух небесно голубых глаз. Она дико закричала (скорее даже от неожиданности, чем от пронизывающей мозг боли), но Эраст оперативно зажал ей рот рукой (во время своего увлечения, он всегда с удивлением осознавал,  что становится на порядок сильнее, чем в обычной жизни). Затем он, вынув из кармана нож побольше, и с силой (что даже отлетели пуговицы) распахнув девушкино пальто всадил длинное холодное лезвие в низ ее живота, и весело начал водить ножом, разрывая молодые внутренности и мышцы. Он вынул нож из горячей плоти (с ножом вышла немалая часть юных женских кишок). Девушка упала ниц, Эраст обстоятельно вытер своего железного друга об ее блузку (ненавидел отмывать засохшую кровь). Перед ним стояла обворожительная картина достойная кисти какого-нибудь больного на голову художника: пустынный зимний парк, и  юная особа, с вытекающими остатками глаз, лежала на сверкающем кроваво – снежном ковре…он посмотрел на нее и удовлетворенно улыбнулся. Но тут ему опять взгрустнулось,  он вспомнил что забыл купить что-нибудь на ужин…и уже собирался уходить, но медленно повернулся и со смущенной улыбкой, осторожно посмотрел на молодые, аппетитные девичий ножки…О…он очень подробно запомнил тот божественный вечер,  великолепное нежнейше мясо, с небольшим сладковатым оттенком и ярким, запоминающимся, пожалуй на всю жизнь вкусом.  На гарнир было овощное рагу, а пил он тогда замечательное молодое Каберне.
Пельцер с тех пор, очень часто лакомился столь оригинальным мясом (а заодно и восхитительным ливером), придумывая новые рецепты, особенно с этим уникальным ингредиентом  ему удавалось в меру острое чили «конкарне» (особенно он любил этот блюдо, с хересом).

А однажды, не так уж и давно Эраст Семенович решил немного изменить свое хобби,  и стать истинным слугой народа.…В один жаркий,  сентябрьский  денек он, взяв свою машину марки «Нива» (несмотря на интеллигентность и наличие ума, Эраст Семенович был истинным патриотом, и старался  поддерживать отечественного производителя хотя бы в машинах). Эраст уныло, и неизменной грустью в глазах отправился в подмосковный лесок, в поисках дичи (естественно взяв с собой пару крупных охотничьих ножей). Пельцер помнил, что сегодня Москва отмечала день города, и окрестные леса прямо с утра кишили, предметами его веселого хобби.  Он заехал в  небольшой лесок (а том месте их была целая череда, разделенная заросшими травой полями), и дальше решил идти пешком.  Вопреки ожиданиям машин и людей было немного, в основном это были шумные компаний. Эраст наслаждался прогулкой, он даже несколько раз улыбнулся…вокруг была идиллия: заливные луга, незасеянные поля и светлые заросшие зеленью пролески и леса. Слева виднелась довольно большая деревня. Пройдя довольно много Пельцер остановился у начала небольшого леса, и увидел машину (которая стояла довольно далеко от дороги непосредственно в густом зарослях). Он жадно облизнувшись обошел лес немного стороной,  и словно хищник начал пробираться  к машине с тыла, бесшумно приблизившись, он застал молодую пару, и тихо затаился в густых кустах шиповника.

Парень и девушка расположилась на небольшой полянке посреди леса, и везде были видны следы их отдыха: бутылки, обертки, объедки, но особенно Эраста Семеновича взбесила полупустая бутылка дешевой вишневой «полторашки», ну как можно к шашлыку подавать такую дрянь? Помимо этого Эраст насчитал как минимум три пустых водочных бутылки (не самого надо заметить, лучшего качества).  Пельцер с грустью и унынием подумал, что, наверное русский обычай «гадить где живешь», не искоренит себя никогда, и он с грустью вынул из  пакета, два тяжелых охотничьих ножа. Парень был просто дико пьян, девушка тоже от него не отставала.

Внезапно парень снял штаны,  и, щеголяя эрегированным достоинством  начал тупо хихикая приставать к девушке.  - Надя – как-то по бараньи промямлил он – смотри, что у меня есть…девушка улыбнулась и подползла к парню пряма на коленях, пачкая свой явно дешевые джинсы. Эраст понял, что пора бы уже действовать, и довольно шумно кинулся к паре. Парень успел заметить приближающуюся тень, но видно реакция его подвела, и Эраст Семенович быстрым взмахом ножа отрубил парню довольно большую часть члена, кровь начала  бить небольшим фонтаном прямо в лицо юной особы. Молодой человек от такой неожиданности даже не закричал, а открыв рот ошарашено уставился на свой сочащийся густой кровью обрубок. Девушка громко и истерично завизжала, и Пельцер так щедро ударил ее дорогим ботинком в челюсть,  что даже послышался хруст сломанной кости. И тут с хрипом заорал парень, но Пельцер с силой вонзил нож парню под челюсть,  заставив его замолчать навсегда. Юноша по киношному упал на колени, а затем на живот в этой позе он и умер. Теперь была очередь девушки, она уже пришла в себя и тихо рыдала, толи от страшной боли в раздробленной челюсти, толи, предвещая свой бесславный конец. Эраст Семенович было так жалко эту юную протрезвевшую красавицу, что он даже подумал «а не изнасиловать ли мне ее», но тутже выкинул эту бесстыдную мысль из головы, он никогда не насиловал своих жертв, слишком уж Эраст был интеллигентен и воспитан для столь похабных деиств. Пельцер шумно вздохнув, и помрачнев, с неимоверной грустью взял юную особу за волосы, и очень медленно перерезал ей горло. Девушка упала и, кашлянув пару раз, с отвратительным булькающим звуком,  отошла в мир иной. Эраст Семенович обстоятельно осмотрел тела, «чтобы взять?» предвкушая роскошный ужин, подумал он…у девушки он взял часть бедра, и небольшую кусок упругой ягодички, юноша поделился с ним яйцами (от пленок он очистил их прямо в лесу, чтобы дома было меньше хлопот) и шейной, можно сказать вырезкой.
Затем Эраст Семенович неспеша вытер лезвия, и сложив трофей в заранее припасенный черный пакет, поспешил удалится от этой милой пары.

Когда Эраст уже отошел на приличное расстояние, с неба начали капать первые капли дождя, а потом и вовсе  с затянутого тучами неба вовсю начался ливень, и грустный (а теперь еще и мокрый) маньяк поспешил к машине.  Но внезапно, откуда- то сзади раздался  женский крик, Эраст оглянулся и увидел что в близи места его триумфа, стоят двое или трое мужчин, и, кажется одна женщина (он видел их нечетко, так как линзы его очков были усеяны каплями дождя). Пельцер хотел побежать, но посчитал, что это привлечет излишнее внимание (ведь в лесу было достаточно людей), и умеренно быстрым шагом дошел до машины.

Когда Эраст Петрович выехал на шоссе, ливень уже кончился, он очень неожиданно для себя подумал, а зачем он вообще живет этом глупом, бескультурном мире? Пельцер ехал и размышлял, почему молодые люди стали так тупы, почему они как губка впитывают ложные ценности. Какая-то кучка модельеров, актеришек, пышногрудых певичек и педорастичных мальчиков диктует нашим детям как жить, Пельцера коробило от новых модных, гадких словно слизь слов…гламур, хип-хоп, РнБ, россыпь всяких Дольчегабанна, Луйвютон (на которую некоторые представители юной братий, разве что не молятся). Больше всего его нервировала современная поп сцена, эти нагламуренные пидорасы неумеющие петь,  эти композиторы которые воруют друг у друга и без того ужасные мелодий, а на какой музыке вырос он: Бетховен, Моцарт, Чайковский, Бах…о этот высокодуховный список он мог продолжать бесконечно. Наша многострадальная страна, с отчаянием подумал Пельцер,  погрязла в пошлости и безнравственности, от таких мыслей пожилой маньяк и вовсе приуныл,  и  с неимоверной грустью вспомнил Артек, недорогой молодежный портвейн,  Леночку в которую был влюблен в шестом классе, и, конечно же красный галстук (который он до сих пор бережно хранил в шкафу). Эраст Семенович естественно не был коммунистом (об этом можно было судить даже по его имени-очеству), но что-то из общей идеологий ему было близко. И тут Эраст вдруг четко осознал, что может сражаться с этим  поражающим голову бескультурьем, причем, даже не бросая своего маленького чудного хобби…

Поздним зимним вечером из дорогого, искрящегося неоном московского ночного клуба, с дешевым, и ненужным пафосом вышел молодой мулат (его сопровождала  отчаянно молодящейся женщина, и небольшая горстка  дурно одетых поклонниц, выскочивших за ним из клубы).  Он был дорого, но безвкусно одет, а выражение его лица  явно говорило о близком родстве с обезьянами.
- Тимоти, Тимоти – с истерией провизжала, одна из поклонниц, и радостно послала в спину удаляющегося певца воздушный поцелуй. Словно не замечая фанаток, темный юноша и вульгарно накрашенная женщина сели в дорогую машину и поспешили удалится. За ними неспешна, тронулась «Нива» цвета баклажан, «интересно, а какое на вкус темное мясо?»  с любопытством подумал Эраст Семенович. И  машинально поправил черный пакет на переднем сиденье, где игриво позвякивали  тяжелое мачете, и небольшой, но чрезвычайно острый топорик.

Сатаров С. Р. (T-800) 2007