Да, уж какие только воспоминания не впечатали мне в мозг годы, проведенные в студенческом общежитии номер 5. Чего только там не случилось со мной и моими однокурсниками за пять (чуть меньше) лет. Было и веселое и страшное, романтичное и грустное. Все бывало. Но это все в любом случае навсегда останется наилучшими воспоминаниями , ибо – МОЛОДОСТЬ!

                                                      *      *      *

День выдался прескверным. Точнее бы сказать – сложным. Сначала  семинар в институте, по сложной , буквально заплетающей извилины мозга, теме. Затем неудачное отдохновение студенческой братии в пивном генделеке под названием « На дне». Неудачное от того, что в те времена, о котором веду повествование, все разливное пиво в городе делала не то что «ключница», а какая-то бригада упырей. Пьешь , пьешь ту гадость , с избытком заедаешь рыбой вяленной , дабы забить горечь напитка, а эффекта, то есть – опьянения, никакого. Одни позывы справить малую нужду и головная боль от поднявшегося давления. Если б не водка, то деньги, потраченные на пиво, точно бы улетали «на ветер».

В общем, где-то на после седьмого бокала я, зычно отрыгнувшись на всю гадющню, сплюнув на пол рыбой, откланялся – попрощался с однокурсниками-местными, и ретировался домой.

О головной боли и изжоге от ужасного пива я позабыл на подходе к общежитию.

- Что такое? Чего так много народу возле входа? И карета скорой помощи стоит… Хм?! – громкая икая, спрашивал я сам у себя.

При подходе к толпе я вдруг ощутил на своем локте чью-то дрожащую, потную руку. Оглянувшись, я обнаружил подле себя соседа по этажу, известного экспериментатора в области стимулирования неизведанных граней человеческого сознания Андрея-Афганца.
Оттащив меня в сторону, Андрей прошептал на ухо:

- Никому! Слышишь никому из чужих или наших ни слова о настойке! Пиздец! Торба!

Я ничего не понял из сказанного, а потому, лишь тупо хлопая глазами и икая, ответил:

- Де чего случилось-то? Какая настойка? Чего тут скорая и вон менты подъехли?

Андрей-Афганец сплюнул, зыркнул испуганно по сторонам , и прежде чем скрыться в арке, выдохнул с отчаянием:

- Рафик из окна выпрыгнул!

Я  посмотрел  вслед удаляющемуся однокурснику и лишь удивленно пожал плечами. До моего одурманенного смесью фуфлыжного пива и водки мозга не дошел смысл фразы «Рафик из окна выпрыгнул!» Однако по мере приближения к подъезду и центру скопления людей, я постепенно начинал трезветь и осознавать трагичность происходящего. Действие алкоголя было окончательно нивелировано у самого входа в корпус студенческого обиталища. На бетонных плитах в неестественной позе лежал мой однокурсник Рафик ( Он не был азером, его так прозвали в Афгане). Размозженная голова была повернута  почти на 180 градусов. Переломанные ноги и руки походили на причудливо  переплетенные веревки. В общем – что описывать результаты падения человека с крыши 16 этажного здания. Кровавая картина, тупые, безразличные лица  ментов и врачей, чей-то женский плачь с подвывом заставили активно заработать мой переполненный пивом, водкой и рыбой желудок. Опорожнить его я отошел к дереву неподалеку. Ко мне , проблевавшемуся и вытирающему слезы рвотной потуги, вдруг подошел еще один сосед и повторил слово в слово просьбу Андрея-Афганца:

- Ты помнишь настойку. О настойке ни слова! Иначе копец!

                                                              *        *        *

- А вы читали Мопассана ? Ты читал? Скажите, стервец французский какие кренделя словесные выделывает! – ни с того ни с сего начал разговор о французском классике Рафик. Да еще где ! В вонючем студенческом пивняке «На дне».

- Ты чего это? «Белку и Стрелку» поймал? Чего это тебе на ум пришел Мопассан? – удивленно перебил Рафика я.

- Да вы не перебивайте. Я вот намедни перечитывал его, – отмахнувшись рукой продолжил Рафик. -  До чего все красочно. Вот вникаешь в его рассказы, и перед глазами рисуются картины. Живые картины. И исключительно картины импрессионистов, с которыми Мопассан жил в одно время. И его литература и картины всяких там Моне, Ренуаров такие яркие и необычные. А знаете почему? А все потому, что они кушали не такую херню, как мы сейчас, а , словно черти, пили абсент. Вот бы попробовать абсента.

Тут Рафик затянул долгий рассказ об истории абсента, о культуре его пития в 70-80х годах девятнадцатого столетия, о его галлюциногенном свойстве, о том, как его запретили в конце концов. Он бы так разливался в дифирамбах напитку французской богемы , если бы кто-то из наших не перебил его:

- Рафик! Угомонись и жри пиво с рыбой. Достал своим абсентом и Мопассаном. То хлороформ нюхает, то шмаль  на молоке варит. Теперь абсента захотелось. Если хочешь абсента. Я в одном магазине видел  -  продается. Иди, купи и пей себе. А нас и пиво устроит.

Рафик раздраженно стукнул по столу:

- В наше время настоящего абсента нет! Вместо главного ингредиента – горной полыни – в напитки под названием «Абсент» добавляют какую-то гадость, которая придает горечь.
Но я знаю, мне люди знающие присоветовали, где можно достать абсент.

Тут Андрей-Афганец насторожился и «протянул свое ухо» к Рафику. Еще бы! Как бы ему могло быть не интересно послушать еще об одном чудо- средстве?!

- В общем абсент можно купить за копейки в  аптеке. Это – настойка полыни. Только настойка не всякая подойдет, а лишь одной словацкой фирмы фармакологической. Названия ее сейчас не вспомню, но дома записано. Покупаешь несколько пузырей, глотаешь и ловишь приход, какой испытывали импрессионисты. Все так классно ярко вокруг становится.

- Не гони! Да она ж горькая что  наша жизнь. Да и гонки это все ! – возразил я .

Но Рафик уже горел желанием испытать действие настойки полыни, а потому возражения им не принимались:

- Завтра же куплю настойку! А что до горечи, так, пить настойку будем пропуская через сахар. Берешь ситечко, в него насыпаешь слой сахара. Через сахар вливаешь настойку в бокал. Настойка при этом должна становится мутной и менее горькой.

                                                              *    *      *

Свое слово Рафик сдержал. Накупил три дюжины флакончиков с полынной настойкой ( нужной фирмы) и стал открывать двери в иные, радужные миры. Скажу честно: в тех экспериментах я не принимал участие. Но зато наблюдал действие настойки  со стороны. Рафик и Андрей напившись этой горькой заразы отжигали по полной программе.
На время принятие вовнутрь настойки превратилось для них в культ, в священнодействие. 
Выпили они первые пузырьки непременно под дешевые кубинские сигары – наверное, воображали из себя представителей богемы. Но постепенно увлечение полынью стало досаждать  обитателям общаги. То они залили холл этажа из пожарного рукава, а потом утверждали, что увидели  в углу  бога огня древних инков, который хохотал и угрожал при этом спалить корпус. То они устраивали гонки в узком коридоре этажа , прыгая в тазиках для мытья полов.

Один раз вечером меня пригласили заглянуть в комнату Рафика. Войдя в конуру однокурсника, я  чуть не убился , поехав ногою по пузырьку из-под настойки. Этих скляночек на полу было море. Чертыхнувшись. Я оглянулся вокруг и обомлел! Все стены в комнате Рафика были измазаны кабачковой икрой, вареньем  и томатным соком. Сам же хозяин загаженного обиталища стоял в центре комнаты, задумчиво гладил себя ладонью по подбородку и , прищурившись, говорил, глядя на стены:

- Ну, скажите – чем это хуже Моне?

Один раз Рафик и Андрей встретили меня на этаже, остановили и, выдержав задумчивую паузу, спросили:

- А почему полярные медведи именно белые? Негры ведь черные…

Я пожал лишь плечами. Я никогда не думал над этим вопросом:

- Я не знаю, мужики. Может быть они тоже настойку пьют.

- И мы не знаем… - ответили задумчиво абсентисты и пошли дальше.

Я крикнул им вслед:

- Ёпана! Вы того , еще себе и ухи не отпанахайте , как брателло ваш …

Договорить имя француза, отрезавшего уши, я не смог. Рафик и Андрей оглянулись и кинули на меня пугающий взгляд, в котором читалось: « Уши говоришь?! А что это идея…»

                                                                  *        *        *

В день сложного по теме семинара ни Андрей, ни Рафик на занятия не пошли. Оба накануне перепили настойки, а потом еще и усугубили все нюханием хлороформа.
Какой уж там семинар. Похмеляться настойкой Андрей-Афганец отказался. Рафик допивал остатки сам. После осушения последнего пузырька Рафик заявил другу-абсентисту , что хочет пойти на крышу и вдохнуть кислорода , и заодно поискать вдохновения. Для чего? В чем? Андрей, держась за грудь в области сердца, махнул рукой, мол, иди куда хочешь.

Через десять минут после ухода Рафика, Андрей мучимый майской духотой, поднялся с кровати и направился к окну, чтобы открыть фрамугу. В этот момент перед его глазами за окном  мелькнуло чье-то тело, кричавшее изо всей мочи « Сияние! Сияние!»

                                                                  *    *    *

История вспомнилась мне сегодня в аптеке. Какой-то мужик передо мною в очереди заказал три пузырька настойки полыни. При упоминании этой травы нахлынули кадры жизненной хроники. У меня вырвалось :

- Сияние !

- Что-что? Что вы заказали – переспросила провизор.

Я криво улыбнулся мотнул головой и сказал:

- Нет ничего. Мне аспирин «упса».