На третий день безудержной пьянки решили пойти на дело. Точнее они-то решили давно, а вот я решил принять участие именно на третий день. Пили в общаге, где пацаны из пригородов сколотили шайку, дали пизды четырем бугровавшим чеченцам и весело зажили, промышляя мелким воровством. Крали из новеньких неохраняемых офисов бытовую технику. Таких в начале 1990-х было дахуя. Мне было 18 лет, и как мне казалось, я должен был это попробовать.

По наводке одной из сотрудниц решили вынуть два компа из офиса в квартире без сигнализации. Он только появился, еще даже не работал. Мне предложили быть третьим, на шухере. О наваре не договаривались. Да и в деньгах-то я не нуждался как они. Ну, короче, на шухере так на шухере. Стоять на углу дома и свиснуть если че а хули такого. Зато поучаствую в настоящем деле!

Пошли в два ночи, дом рядом с общагой. Встал на углу, единственный возможный подъезд к месту, все как договорились. Они пошли вынимать стекло. Приставили доску к стене – один – Колян, держит доску, второй – главный – Санек орудует отверткой.

Время тянется я ебу как медленно. Очко начинает поигрывать. Чувствую коленки трястись начинают. Прохладно еще. Начинаю ходить, а самого уже колотит. Во мраке начинает мерещиться. И тут вдруг как гром блядь! Я ж свистеть не умею! Аж волосы зашевелились. Кричать? Что кричать? «Шухер»? «Шуба»? «Атас»? Хуй знает. Глупость какая-то. Ну когда же ебаны в рот? Скорее б зашли в хату, чтоб хоть с улицы их не видно было.

И тут хрясь блядь стекло выпадает. Звон в мертвой тишине спального района неибический и, главное, такой долгий - эхом по девятиэтажкам. Очко упало донельзя. Что меня удержало от острого желания бежать без оглядки сказать не могу. Помню только, что присел на корточки и за дерево спрятался. Жду когда менты подъедут или народ с топорами побежит. Мысль одна – скорее бы крикнуть «шухер» и бежать куда-нибудь быстро. Слышу, бегут ко мне подельники. Съебался говорят гандон. Выхожу, говорю да вы охуели.

Я говорю Саньку - ну что? съябываем отсюда? Но тот неожиданно упирается – хуй, говорит, столько пасли. Два компа зараз! Не уйду! Бабки нужны. Ссышь – уходи. Один пойду. Я уже в голос ему говорю - блядь ты ебанулся! Смотри сколько окон загорелось! Нет, бляд, - Санек неумолим - переждем и снова.

А Колян вдруг молча поворачивается и уходит. Уходит совсем. Санек к нему - ты охуел! Начались терки, а хули с ним говорить? Его блядь тошнит. Тут еще и перепой прибавьте. У него, орла, губы синие и зуб на зуб не попадает, он стекло то и не удержал. Короче опустил он голову и пошел своей дорогой. А ведь не первый раз парень на деле был, и не десятый – нельзя к этому привыкнуть.

Ну а с меня какой спрос, я на шухер только подвязывался. Мне Санек говорит - и ты иди.  Но не мог я уйти, не мог его, сука, оставить. Как-то даже успокоился маленько. Только знаешь, говорю, я свистеть не умею. Может мне «шухер» крикнуть. Ты ебанись! Сразу спалишь! Кричи «Вася». Окей говорю. Понял.

Еще минут сорок молча покурили, и Санек пошел опять. Минут через пятнадцать возвращается - пошли, говорит, поможешь. Сам то бледный блядь, тоже натерпелся. Ну, ебать, поздно отказываться. Принимаю второе стекло. Он в хату залазит, никаких указаний не дает, отхожу под дом, хочется вжаться в стену. Стою уже ни о чем не думаю. Блядь ну чо так долго!!! А время реально на все ушло около полутора часов, как потом выяснилось. Сел на асфальт – ноги не держат.

Тут он подает процессор, чайник, радиотелефон. Сам слазит. Говорит дверь во вторую комнату на замке, а там второй комп. Пошли, говорит, ломать у меня в одного не получается. И тут я четко так ему говорю, по слогам, иди, мол, Санек на хуй. Туда я не полезу. И тут - хуяк - свет на втором этаже загорается, прямо над нами, прямо в глаза! Стоим, блядь, прямо в квадрате света со всем барахлом. Мигом под дом, а стекло как захрустит под ногами. Сердце колотится у горла. Замерли. Только чайник ебиевомать остался стоять в квадрате света.

Дождались пока свет погаснет. Санек говорит - тогда я за монитором. Обычно монитор не брали – легко спалиться при продаже. Давай, говорю пиздуй, тока быстро. Вылез он с монитором, схватили мы все это и бегом в общагу. Там, опять-таки, через окно все это подняли в комнату. Больше я на дело не ходил, да меня и не звали. И вообще старался об этом не вспоминать. А ребята эти сели через полтора года уже за разбой. До сих пор сидят.

Чего только не было потом в жизни, и армия, и с парашютом прыгал и всякая поебень. Но весь экстрим идет попизде по сравнению с той хуйней, бессмысленной и жестокой. Такой опыт, камрады, учит одному – что такой опыт нахуй никому не нужен.