Шевалье

Заложив руки за спину он парит над крышами домов с лёгкой улыбкой наблюдая за жизнью просыпающегося города. Порой он просто дурачится, то ложась спиной на потоки непривычно теплого в эту раннюю весну воздуха, то прервав полёт, встав в полный рост и сложив на груди руки, чуть исподлобья задумчиво смотрит в даль, изображая сурового вершителя судеб...

Спустившись у окраины города к небольшой церквушке, притулившейся к холму у реки, он терпеливо ожидает молитв, которые устремляясь в высь мерцающим узором сами собой вплетаются в его одежды... В преисподней рядом с этими узорами вплетутся души, которые нужно будет доставить в небесные чертоги Вечному...

На фоне заходящего солнца неподвижная одинокая фигура на крыше церкви...

...

Темнота... Боль из левого плеча жгучей паутиной доползaет до мозга, пробуждая сознание... Откуда-то издалека, как с другой стороны бесконечнoгo туннеля, долетает голос старшего брата:
- Как сам?.. Живой и крепкий?..

Интонации настолько сочувственны и наполненны братской любовью, что могут означать только одно: Господа! ПИЗДЕЦ материализовался! Бляааааааааа... Тревога, притуплённая тяжестью похмелья, неимоверного как вселенская скорбь, начинает расти где-то в области солнечного сплетения, сдавливая и без того стоящий на стрёме желудок. Стоп-стоп-стоп... Спакойна, бля!.. Не сцать!.. Так... Для начала: где, вообще?..
- Вот же, блять, пиздёныш... - цедит сквозь зубы брательник,- Штоп я ему еще раз ключи!..
Аха!.. Значит - у бра... Новый удар в плечо бьёт током в кисть и лопатку, полностью выключая левую руку из мира тактильных ощущений:
- Как было-то?!. А?!. Подозреваю - весело аш ниибацца...

От заползающего в нос запаха анаши, который, собрав по всей квартире, можно при желании расфасовать по целлофановым пакетам и шабить еще пару дней, тревога крутится в животе сумасшедшим стрит-дансером. Пытаясь сохранить маску равнодушия приоткрываю глаза... Наклейка - "Сыктывкарская... мебельная... Стол кухонный... Артикль - 3/2???? (чёззахуйня?)" - в первый момент несколько обескураживает. Братан, сидящий на корточках и заглядывающий под стол с улыбкой-оскалом бывалого бойца-бультерьера раззадоренного к бою - просто излучает человеколюбие и христианское безграничное прощение. Лыба вo всю афишу... Дремотно-невнятное:
- Гы-гы... Браааа... А?.. Оппа... Олeeeeeeeeешка...
- "Гы-гы-Óпа" ему, блять... Вы чё тут вчера творили, сучёнок?..

Брата в таком состоянии боялся панически не я один, да и Афган еще ко всему прочему... Kоренастый, больше центнера весом, – Олег напоминает сейчас БМД в состоянии повышенной боевой готовности. За большие праздники он и признаёт лишь 2-ое августа да Новый Год...
- Олеш... уйёооооо... Ну... чё ты... иопт?... ыыыыы...  Нуууу... гульнули...aaaaaaaaaaa... малёха... Хули ты?..
- Хыыыть... Maлёха?! МАЛЁХА, ЁБАНАBРОТ???!!!!!!

Схватив одной рукой за щиколотку 30-летнему мужику без особых усилий почти удаётся вытянуть еще полупьяного 18-летнего утырка из-под прибежища. Инстинктивно вытянув руки, хватаюсь обеими руками за ножки стола, что "бультерьеру" нисколько не мешает и похоронная процессия со скоростью летящего парoвоза, сметая столом-катафалком всё на своём пути, движется по направлению из кухни. Нисколько не смутившись тем, что в такой позиции столу в дверной проём не светит ни разу, Олег продолжает движение (я ш говорю - танг... хуле...)

После секундного сопротивления боевой машине десанта в человеческом обличье, устало и коротко скрипнув: "пи...-", ножки стола выламываются: "...ЗДЕЦ!!!". Примерно с метровой высоты столешница чистого дерева сантиметра в 4 толщиной (никогда не понимал тяги брата к гиперреализму) падает на переносицу, ласково пытаясь укрыть взор отрока от жестоких гримас этого мира. Бля... Чеж на душе таг тоскливо-то становится, а?..

В сознании этакой цветомузыкой вспыхивают мысли:: "Может ножкой ёбнуть?.. Интeреснo: поможет или нет?.. А может нуивонахуй?.." Вместо рассудительно-взрослого: "Олежка!.. Брат!.. Мы же взрослые люди! Давай решать возникающие разногласия без насилия!" получается лишь испуганно-детское: "Оле!.. Оле!.. Оле!.." Болельщик, ёпт... Выпустить из рук ножки от стола просто не догадываюсь...

Проезжая мимо входной двери, в которой появляется новая пассия брата (по слухам из интеллигентнейшей семьи): "А чё дверь открыта? Олеженька! Я сегодня такую... (заглянув в зал) ооооооохуеннууууую... (пластинку медленно останавливают рукой) куyyyyyyyyртку... " пытаюсь улыбнуться: "Драссссссьти... Оле!.. Оле!.. Оле!.."

Собрав в складку кожу на животе и груди,  несколько смазав "Азазель" братан одной рукой ставит меня на ноги... С ножками от стола мне, по-видимому, придётся пpоходить еще не один день...
- ЭТО, БЛЯТЬ, ПО-ТВОЕМУ "МАЛЁХА"??????????!!!!!!!!!!!!!!

... Видимо вечная борьба добра и зла приняла совершенно реальное воплощение, состоявшись вчера именно в квартире брата... Синей краской из баллончика на дальней от окна стене метровыми буквами начертано: "Рай". Шторы перед окном перечёркивает черным : "Ад". В центре зала, залив ковёр парафином, около десятка свечей пара из которых еще горят (всегда подозревал в себе творческую личность). Из спинки кожанного дивана торчит катана, подаренная брату друзьями на "тридцатник". По залу рассыпана мука?.. А нахуй, сопсна?.. Не... Мука... На кило коки у меня просто нет столько денег... Или всё-таки?..
- ЭТО, БЛЯТЬ, ПО-ТВОЕМУ "МАЛЁХА"??????????!!!!!!!!!!!!!!

С балкона,  выбивая зубами степ и тихо бормоча: "Бляаааааааа-бля-бля-бля-бля.. цыцыцы... Нахуй-нахуй-йоптваю... цыцыцы... ", в комнату вползает кореш... Издав протяжное: "Ахуееееееееееееееееееееееть..." Миха валится на спину. "Гоша" ("победоносец"?), выведенное на груди той же синей краской с претензиями на стиль старорусского письма выглядит довольно креативно...
Из спальни, смущённо оглядываясь по сторонам появляется довольно симпотичная незнакомка: "Извините... Мама уже волнуется наверно..." (Интересно: кто? Я или Миха? Или оба?..)

...

На балконе, прислонившись к перилам, стоит Азазель и с грустной улыбкой наблюдает за смертными... "А малой с моим именем на груди - забавен... Надо будет понаблюдать за ним...  Хм... Как же я мог пропустить вечеринку?..". Понаблюдав еще некоторое время, Азазель, слегка усмехнувшись, отталкивается руками от перил балкона взмывает в высь и, принимая лицом тепло вессенего ветра, летит на встречу восходящему солнцу... Братья не могут знать, что через 6 лет Вечный раскинет их за тысячи километров друг от друга, наполнив души тоской, всполохами тёплой радости при мысли о будущей встрече и верой в эту встречу... Пусть верят... Они обязаны...

Ибанутый Дохтир 13-15.02.2007