Сок тёплой струёй ударил тебя по клитору. Апельсиновый. Сладкий. Выдавленный мною сегодня утром из толстокожих оранжевых фруктов. Я выпустил его тебе между щели из зубов. Сильной струёй, под напором. Зубной керхер. Щщщ! Бам! Ты содрогнула своё нежное сочное упругое банановое тело - гладкая кожура, внутри щекочущая мякоть.

Ты выгнулась. Как кусок проволоки в потных дрочащих руках восьмиклассника на трудах. Мягко, дерзко, многообещающе. Лепи меня, лепи, ночью и днём. Ты - мой воск. Мой пластилин. Моё стекло на конце трубки стеклодува. Хочу - разобью, хочу - втяну в себя, обожгу себе нутро, проделаю в животике дырку, через которую потечёт расплавленный песок. Прямо мне в трусы. На мою взлохмаченную залупу. Окутает меня смрячей мякотью, тёплой и бесрассудной.

Твои соски - цвета сваренного сгущёного молока, только твёрже. Нежнее. Податливей. Квинтесенция жизни - соси, чтобы выжить. Сладкое материнское молоко. Молодая упругая грудь. Без волосков. Я облизываю её. На вкус - как домашний медовый торт, который мама пекла в детстве. Я ем их. Нежно. Пережовывая каждый миллиметр твоей кожи.

Я вхожу. Тук-тук, матка. Я уже здесь. Проник, как грабитель, как вор. Скребу залупой по стенкам, доставляя обоюдное удовольствие. Раз, раз, раз и каждый раз не пидорас. Мириадно кончаю внутрь твоей том соеровской пещеры, где сдохнет мой индеец джо. Он сдохнет, хе-хе.

В этот раз я не готов.