-    И все-таки, Даниил, вы не умеете сочинять анекдоты.

Плевок полетел вниз. Было забавно наблюдать, как он в полете превращается в набор единиц и нулей, как из них складываются комбинации и ложатся на электронную матрицу…
«Ни смишно. Криатиф гавно, аффтар ЧиП»
    
-    Вы, Аркадий, и здесь обвиняете автора в отсутствии юмора. Между тем ваши рассказы действительно совсем не смешны.
-    Не Вам судить, Даниил, с Вашими анекдотами. Откуда Вам знать, что такое юмор?
-    По крайней мере, я не обвиняю других, а острю как умею. И другим даю острить. Вот, смотрите.

Снова полет плевка… «аффтар – малалетний далбайоп».

-    Ну, и чем же лучше Ваш? Опять Ваши педофилические наклонности, Даниил.
-    Какие наклонности, помилуйте! Если в паре вещиц написал об этих извращенцах, так Вы уже и меня записали в педофилы! Вы еще этим меня назовите… извиняюсь за выражение, ахтунгом!
-    А почему бы и нет. Ваш автопортрет об этом как раз и говорит. Нет, не говорит, а кричит! И юмор Вы не понимаете именно по причине своей ущербности. А мои рассказы смешны и даже очень.
-    Ну, знаете, Вы, Аркадий, тоже в рассказах не раз обращались к теме детей. Однако, я, как человек рассудительный не вижу в этом ничего плохого и каких-либо намеков не делаю. А мои анекдоты просто нужно понять и нужно особое настроение. И вообще, вы опять меня расстроили.

Плевок… «аффтар выпей йаду и убей себя ап стену! Ф бабруйск жывотное!»

-    Так, Хармс и Аверченко. Опять плюем?
-    Добрый день, Михаил. Надо же чем-то развлекаться.
-    Да, Михаил, иначе они там такого наворотят, да и вообще очень интересно побыть критиком…
-    Ну-ну. Так вы вечно провисите здесь. Надо ребята отрываться от старых привычек. И этот ваш вечный спор, кто смешнее. Да оба вы не смешные. И вообще писать – дело серьезное. Тут не до смеха. Все.

-    О, полетел… Плюем, говорит. А его тезка, Булгаков, мне недавно рассказывал, что видел, как Зощенко тужился. Правда самого «высера» он не видел…
-    Зря Вы, Аркадий, с Булгаковым общаетесь. Странный он, злой какой-то всегда.
-    Что есть, то есть… Да я особо не общаюсь, так перекинулись парой слов. А интересно было бы узнать, что там Зощенко «высрал». Почитать бы и послать рецензию.
-    А что нам мешает сейчас прокомментировать его творчество? Жалкие попытки, я бы сказал. Чего стоит только его переход от литературного языка к «народному». Творец не должен пытаться быть понятным и близким к массе. Иначе это не творец.
-    Да, Даниил, должен Вам признаться никогда не смеялся над его рассказами… Всегда становилось грустно как-то, даже уже и не помню почему. Только чувство это помню… Я… даже плакал… иногда… Вы знаете, пожалуй, хоть рассказы и не смешны, но они мне нравятся. Да… Так вот… И еще, Даниил, над вашими анекдотами я тоже плакал. И они мне тоже нравятся. Хоть и не смешные. Что-то в них есть, что трогает до самой глубины…
-    Аркадий, что с Вами? Вы куда?
-    Не знаю. Скажите мне напоследок, только честно. Что Вы думаете о моих рассказах?
-    Ну, не знаю. Мне трудно судить… Иногда я улыбался, но в целом испытывал непонятное чувство тревоги и горечи. Перечитывал много раз и всегда казалось, что заболеваю. Пожалуй мне нравится… Подождите, Аркадий, я с Вами.
***

-    Ну вот, и эти ушли… Может отпустите меня… Я здесь уже так долго.
-    Кто кроме Вас может помочь им? Только Вы научились быть понятным, без вас тут многие бы вечно висели.
-    Неужели я здесь буду вечно? Я тоже хочу покоя!
-    Вечно? Не знаю. Все зависит от Вас, Михаил.

***

-    Как ваш подопечный?
-    Все так же. Думает, если он нужен, то он несвободен. Он до сих пор чувствует время. Даже не делает попыток понять.
-    Что ж… Не будем ему мешать…