С утра что-то мутило на душе, какое-то тоскливое предчувствие. Байгоров уже знал, что надвигается, неумолимо наползает большая беда, но сделать ничего не мог.  И с обеда шел к своему рабочему месту, как зомби, уже зная, что смертельная опасность совсем близко, но где она и в чем…

Работа была незавидная – в каком-то глухом селе строили дома, не уложились в срок, и теперь пришлось заканчивать уже в невыносимых условиях – ноябрь, морозы, ветер, не было даже зимней спецовки, работали, как последние бомжи, в каких-то обрывках. А ведь вся бригада – семь человек, приличные люди, классные спецы.  Все ждали – вот-вот уедут, и все никак…

Он вздохнул, шмыгнул носом, и взялся обеими руками за круглое колесо растворосмесителя, чтобы опрокинуть ковш. Сначала он увидел синее пламя, как от сварки, вспыхнувшее где-то под ковшом, у электромотора. Потом понял, что уже не может оторваться от железного колеса. Его притянуло. Так действует электроток – либо сразу откидывает прочь, либо парализует. Ток шел по рукам, по венам и сухожилиям, через грудную клетку, и Байгоров понимал: «Вот и все. Сколько мне? Чуть за тридцать. Все. Это смерть.»
Что-то случилось со временем. Он не знал, сколько все это длилось. Не знал, что все-таки случилось – или на какой-то миг перетертые провода отошли от ковша, или он все-таки нашел в себе силы оторваться от металла, но его кинуло в сторону. Не кинуло даже – ударило так, что он пролетел несколько метров по воздуху, зацепился ногами за короб и упал на снег. Драный подшлемник  валялся в стороне, бритый затылок плавил снег, но было не до того. Он смотрел вверх, в бесконечное серое небо, откуда возникали и медленно приближались к его лицу снежинки. 
Все было потом, потом ребята рассказывали,  как страшно все это выглядело со стороны, потом Байгоров на адреналине пошел и избил мастера вместе с электриком и потом он увидел того, который впереди…

Тот, который впереди, появился не сразу. Сначала Байгоров понял, что в нем что-то изменилось, что он теперь совсем не тот человеком, которым был до удара, что он стал чувствовать и видеть мир совсем по иному… Тот, который впереди, появился на следующий день. Вечером, в бараке, Димка понял, что сегодня его второй день рождения, и это было так, без преувеличения. Две фазы из трех замкнули на корпус. Спасло лишь то, что он был хоть в худых и промокших, но резиновых сапогах. Ток прошел через него, но не замкнул на землю через тело.

Бригада резалась в карты в холодном бараке, а Димка лежал и прислушивался к себе, привыкая к себе другому…

Утром ломило руки. Ток прошел по сухожильям,  как по проводам, и они и болели. Он остановился за десять метров до растворомешалки и понял, что не может к ней подойти. Животный, панический страх смерти не давал сделать шаг.  Вот тогда он впервые увидел  «опережающего». Потом он называл его по-разному. «Тот, который на шаг впереди»,  «двойник», «призрак»…

Глухое село на окраине России, в подбрюшье Украины, голые корявые деревья. То ли снег, то ли крупа, мороз, ветер, улица новых домов, он стоит на месте. Он стоит. А опережающий идет вперед, подходит к растворомешалке, осторожно, как бы пробуя горячее, касается колеса. Не бьет. Потом берется смелее. Не бьет. Потом  он начинает спокойно работать, Димка смотрит на него, склонив голову и молчит, понимая, что сказать тут нечего… Он видит самого себя со стороны… И мгновенно соображает, что это и есть он, только в самом недалеком будущем.  На полминутки вперед… Опережающий подбадривает его, показывает,  что все безопасно, все спокойно, и секунду спустя… или времени там не было вовсе?... он подходит к агрегату и делает тоже самое, что делал только что опережающий.

И Димка  взял колесо так,  как только что брал опережающий и  переживал то,  что называется незнакомым ему тогда еще словом дежа-вю… Он смотрел, как вываливается в корыто готовый раствор. И понимал, что теперь знает, откуда берется ощущение, что это было с тобой уже когда-то…

Вечером в грязном холодном бараке он лежал в одежде на нестиранном тряпье и смотрел в потолок, думая о своем. Паша Клебаев, его старший друг, подошел к нему молча, сел на стул и после долгой паузы спросил тихо спросил:
- Ну что, дружочек? Отошел вроде, а невеселый?
Димка посмотрел Паше в глаза, и Паша все понял. Это уже не тот Димка.
- Куда уходит прошлое? – спросил Димка. – И откуда приходит будущее?
- Прошлое уходит в прошлое… А будущее просто наступает. Есть только миг между прошлым и будущим. Именно он называется жизнь. Слышал?
- Конечно... Мы воспринимаем мир трехмерным. Прошлое ушло, и мы его уже не видим. Будущее не пришло, и мы его тоже еще не видим. Но оно от этого никуда не исчезает. Ни прошлое, ни будущее. Лнло есть всегда. Но мы его не видим. Мы так устроены.

Димка рассказал Паше о том, что сегодня видел опережающего. Паша долго молчал, сочуственно-изучающе глядя на Димку, потом сказал:
- Попал и ты, Димок… После таких ударов с людьми разное случается… Ток- дело новое,  века нет,  люди еще не до конца изучили, что после такого происходит… Тем более все это в тонких материях… У многих экстрасенсорные способности открываются… У кого что… Слышал я про такое… А у тебя… Не знаю… Но поверь мне, старому дураку… У тебя теперь два пути…

Дальше пошли фантазии старого урки.  Как-то по молодости, по невезению Клебаев успел отсидеть свое, и сейчас учил Димку, как использовать этот непонятный дар. Да не просто учил, а с мимикой и движениями.
- Ты подходишь к банку! – шагал, выделываясь, Павел. – Ага, тормозишь. Опережающий идет вперед… Типа за паровоза… Если все ничего, то и ты… И так вы вдвоем берете банк!

Димка развеселился, зная, конечно, что дурь это все… Опережающий не подконтролен ему. Появляется сам и сам исчезает. Опережающий делает то, что через секунды будет делать сам Димка. Если стреляют в опережающего, то… То через секунды пуля попадет в Димку?!

Тут сам собой возник еще один вопрос – будущее предопределено или нет? Или многовариантно?

Димка спросил об этом Пашу.
- Фу, ну ты вопросы сегодня задаешь… Это я у тебя скоро спросить должен. Вот ты потолкаешься со своим опережающим немного, сам все и узнаешь…



Димка вздохнул и понял, что ему придется разбираться во всем одному. Но что самое главное – никому не надо об этом рассказывать… Это ненормально. А все, что ненормально, уже ненормально.

Но знал бы тогда Димка, что разбираться ему с этим придется не один десяток лет, и когда он разберется с этим, жизнь ему откроет дверь в новый, еще более загадочный коридор. А сейчас он просто лежал, не замечая ничего вокруг и понимал простую вещь – он больше не будет обычным, обыкновенным человеком. И с этим надо будет жить.

Случилось то, чего он боялся.  Опережающий стал появляться все чаще, и надолго. Он мельтешил впереди, он мешал сосредоточиться и ориентироваться в пространстве, он был непривычен и совершенно не нужен Димке, но сделать Димка ничего не мог.
Сначала он появлялся на полминуты впереди. Потом он видел сам себя уже за полчаса до того, как наступит реальное настоящее. Димка молчал, работал, как и прежде, и никто не видел и не понимал, что  с ним происходит.

На третий день он не выдержал. Взял половинку кирпича и бросил в спину опережающему. Кирпич не долетел до опережающего. Он упал тут же, в реальном времени.
- Ну исчезни ты… Не мельтеши пред глазами,  - прошептал Димка, понимая, что, в принципе, обращается к самому себе… Опережающий мог его понять.  И скоро он понял его, если так можно сказать. Он приблизился к нему вплотную, сократив разрыв во времени до секунды. Затем до долей секунды, и в этот момент на стройплощадке  случилось нечто, неописуемое и не поддающееся никакому объяснению. Димка и опережающий слились, потянувшись друг к другу, и Димка на тысячные доли секунды опередил настоящее, стремясь к опережающему, и его тело  в настоящем стало расплывчатым и полупрозрачным, как призрак. Это длилось недолго. Но заставило видевших это уронить мастерки и потом трясти головами и моргать глазами, чтобы избавиться от наваждения.
- Видишь, что происходит? – вместе мыслили Димка и опережающий. – Выскальзываваешь из настоящего. Утекаешь в будущее. Размазываешься во времени, нарушаешь его ход. Что это – непонятно. Но лучше всего жить теперь так…Опередить всех, но не выскальзывать из настоящего. Жить, как все, но на какую-то неуловимую частицу времени все же впереди. Так, чтобы не пропадать из настоящего, но обгонять всех. Это невозможно? Конечно. Но опережающий исчез. Теперь Димка-настоящий сам  был опережающим. Он мог чуть раньше понять, что хочет его собеседник, к примеру. Чуть раньше догадаться, как избежать опасности. Чуть раньше других понять, что происходит. Потом он убедился, что этого «чуть» хватает, чтобы успеть увернуться даже от пули. И самое главное – в минуту крайней опасности он мог сделать прыжок во времени – просто исчезнуть из настоящего на  какой-то миг.

Димка накидал лопатой раствор на носилки и стал, опершись руками на ручку лопаты, понимая,  что получил в свое распоряжение какое-то еще невиданное, непонятное. страшное оружие или способ существования, наделяющий его сверхъестественными способностями. Но как этим пользоваться, владеть и как это применять – он еще не знал. Он решил попробовать тут же. Немедленно, прямо сейчас. Он бросил лопату и опять пошел к мастеру. Мастер, неслабый мужик средних лет, что-то орал на рабочих в новом доме. Димка молча зашел в дом, пахнущий свежей известью и спросил мастера:
- Рубильник должен был быть на столбе у растворомешалки?
- Ну хватит, в самом деле! – испуганно запричитал мастер. – Ты мне зуб расшатал и губу разбил. Знаешь, что все спешат, скоро уезжать, какие рубильники…
- Будь там рубильник, ребята выключили бы его. И все. Ничего не было бы. Ты меня чуть не убил.
- При чем тут я?

Мастер не собирался сопротивляться. Драки не получалось. Тогда он решил задеть ребят покруче.
- Че ты петушиную какую куртку нацепил? – спросил он у бугая Ерофеева, зная, что тот сидел, и за петушиную куртку наверняка придется отвечать.
- Че?
- Имеют во че… - продолжал раскручивать  конфликт Димка. – Куртка, говорю, петушиная.

Кулак Ерофеева, как и ожидал Димка, просвистел мимо. Димка уклонился на доли секунды раньше, чем мог это сделать раньше. Для чистоты эксперимента Димка лягнул ногами еще двоих штукатуров, чтобы вовлечь их в драку, тут же и мастер вмешался. надеясь в общей куче отквитаться за недавние побои. Но не получилось. Из общей  свалки нетронутым вышел один Димка. Он спокойно закончил побоище и пошел на свой объект, поняв,  что новому его качеству все же есть практическое применение.

Побитая бригада приходила в себя.

- Он с ума сошел, - сказал Ерофеев. Вытирая разбитый нос. – пришел, ни с того ни с сего всех отмутузил и ушел…
- Злодей, блин, какой-то… Это у него после удара током нервы…Его лечить надо! – орал мастер.
- Нет, ну а как дерется! – поразился третий. – Я же боксер. Так ни разу по нему  и не попал. Ему в бойцы надо. А он тут раствор месит, придурок…
- Да не придурок он… - поостыв, заключил мастер. – Чего-то он хотел, а вот чего – не понять. Но не спроста же он так направленно в бутылку лез.
- Ему надо было подраться – это точно, а вот зачем – кто его знает…

Ерофеев еще для приличия поорал, что замочит, попишет и закопает щенка, потом все принялись за работу.

Наутро за ними приехал автобус. Они получили расчет и возвращались в город. Пожалуй, только в автобусе Димка отогрелся. Весь день на холоде, ночь в холодном бараке. Унылая степная Россия начала зимы ползла за окнами, Димка дремал, пригревшись, и думал, что драки – просто детская глупость. А вот то, что он может раньше других понять: как надо действовать в ситуации, быстрее продумать выгоду, просто шустрее других  взять свое – это уже совсем другое дело. А еще серьезнее – спросить у  двойника из будущего – что нас всех ждет…

«Ну…», - подумал Димка. – «Я уже еду. Держитесь. Все только начинается».