-    Я надеюсь, на этот раз ты навсегда? – Игорь смотрел на меня грозно, но в глазах читалось написанное жирными буквами слово «останься».
-    Нет. Насовсем.
      Я подняла с пола две последних вязанки с коробками обуви и, виляя задом, пошла к лифту. Я уходила от него в три тысячи первый раз. И, в три тысячи первый раз  насовсем. Он был верным, красивым, домашним и любил меня, как ребенка. А я уходила.


-    О, блин, не может быть! - Светка с недовольным видом колотила пальцами по рулю – а я уж думала вы там, на прощанье, а ты, Света, посиди под парадной, попотей, покройся пылью…
-    Не гунди. У меня новая жизнь начинается, а ты тут…
-    Ой, «новая жизнь»! Плавали. Через неделю начнется: «Игоречек, мне так одиноко, мне так грустно…» и тащись, Светочка, опять по пробкам, объединяй имущество молодоженов!
-    Не начнется.
-    Рассказывай!
Светка лихо вывернула со двора на дорогу, и мы помчались в мое будущее, под
песнопения Шнура и постоянное ее приговаривание: «Ну, мальчики, поехали, поехали».


        Приехав к родителям, я села на мой маленький диван и оглядела комнату. Хорошо у меня. Действительно хорошо. Все будет хорошо. Хорошо будет все. Сегодня же вечером.
-    Алло. Это я. Я свободна, как птица.


Пару лет назад я стояла под зонтом на остановке и ждала троллейбус. Осень, серое все,
мокро кругом, на остановке толпа, денег нет. Проблеваться и заплакать. Вдруг недалеко паркуется здоровый джип, из него вылезает мужик, берет с заднего сидения две канистры с водой и неожиданно обращается ко мне: «Посторожи машину, пока я водичку домой отнесу, чего тебе мокнуть-то». Как-то сразу вылетело: «У меня муж». «Хреновый муж, раз на остановке стоишь. Не бойся, я ребенка не обижу». Я почему-то села.


- Молодец. Я в полдесятого где-то заеду.
     

Он был хозяином сети ночных клубов. Его младшая дочь была моей ровесницей.
     

  Мы сидели в «Волчьей жопе», за городом. Компания бала большая и шумная. Кого-то я знала, кого-то нет, но в тот момент мне все надоели, и я вышла покурить на улицу. Было утро, тихое, легкое, спокойное. Такое приятно одинокое. Мои плечи мягко обняли.
-    У меня есть к тебе предложение – раздалось над ухом.
Мне было лень поворачивать голову, я затянулась не отводя взгляда от куста шиповника и никак не отреагировала.
– Ты знаешь, я семейный человек, но мне кажется, и я имею право на счастье. Счастье у меня есть, его надо только обустроить. Предложение такое. Я покупаю тебе квартиру, ты в ней живешь.
-    Для тебя.
-    Для меня. Если ты согласна, моим подарком за это будет, ну скажем, вот такая машинка.
Он протянул руку из-за моей спины, и я перевела взгляд от куста в направлении его руки. Там, среди припаркованных автомобилей краснелось что-то миниатюрное.
-    Я подумаю.
Подумать не удалось. Все получилось само.


  27 мая. Праздник города. Вся наша контора решила устроить сабантуй. У меня на работе была подруга, ровесница моей мамы. Худая и красивая. «Я стареющая женщина, а кругом столько молодых и красивых мальчиков. Нужно успеть их всему научить, во благо последующих поколений!». Корчанова очень любила повеселиться, но в этот раз была в печали – уехал на родину ее любимый «Саша», темнокожий, двадцатипятилетний, почти не знавший русский. Пьянка закончилась, все поехали по домам, а  мы решили пройтись. Проходясь мы зашли еще в одно место, посидев там, в какой-то момент я поняла, что если сейчас не поеду домой, то Корчановой придется работать труповозкой. Она уходить отказалась, и я ушла одна.


  На улице было утро, тихое, легкое, спокойное. Я встала на дороге по направлению в сторону моего дома. Машин не было. На противоположной стороне показалось такси. Оно пронеслось мимо меня, вдруг резко затормозило и покатилось багажником вперед. Из задней двери вышел большой молодой человек.
-    Привет. Я еду в «Кенгуру». Хочешь со мной?
-    Я хочу домой, я очень много выпила.
-    Домой, так домой.
  Больше ничего не помню. Просыпаюсь дома. Голова трещит так, что… Беру с тумбочки зеркало. Прости, Господи. Зеркало упало на пол. Как я домой попала? Ничего не помню.
-    Ну, вы, девушка даете! -  в комнату зашла мама со стаканом молока.
-    Как я приехала?
-    Замечательно. Лучше спросить, когда тебя принесли.
-    Кто принес?
-    Паспорт я не спрашивала. А ты, что, не знаешь?
-    Высокий такой, наверно, здоровый. Принеси еще молочка, пожалуйста.
-    Ой, допрыгаешься ты, коза. Игорь звонил вчера и этот твой, владелец заводов, дорог, пароходов.
-    Черт с ними. Молочка принеси еще, пожалуйста.
-    Молочка, молочка. Игорь муж твой, между прочим. Такой мальчик хороший.
-    А я плохая, меня мужики не знакомые по утрам домой пьяную приносят, и я от жажды потом умираю, а родной маме все – равно.
  Я повернулась на другой бок и закрылась с головой одеялом. Мама молча принесла мне еще молока.


  Прошло две недели. Я была на работе. Мы с Корчановой пили кофе, когда открылась дверь. На пороге стоял большой молодой человек.
-    Здрасте! – Корчанова приняла свою фирменную позу «Я ждала тебя всю жизнь». Мне его лицо показалось знакомым.
-    Добрый день. Вот я, как договаривались – он внимательно смотрел на меня, явно ожидая какой-нибудь реакции. Реакции не было.
-    Пойду, приход посмотрю – Корчанова улыбнулась ему «Еще увидимся», взяла недопитую чашку и уплыла из поля видимости.
-    Кофе будешь? – я сочла возможным обратиться к нему на «ты», потому что вспомнила, где я его видела и представила наш дальнейший разговор.
  Оказывается, его звали Кирилл, и, пока он тогда вез меня домой, я распушила хвост, изображала из себя черти что и когда он спросил мой телефон, ответила, что телефон не дам, буду свободна только тогда-то и буду там-то. То есть сегодня и здесь. Бред сивой кобылы. Надо же было так нажраться. Но мы встретились. А дальше. А дальше было дальше. Дальше у меня начался отпуск.
 

  Что-то щелкнуло в голове. Или не в голове. Суть не в этом. Мы встречались каждый день и говорили, говорили. И литрами пили кофе. У него была довольно потрепанная «восьмерка» и мы катались на ней, пока не пили кофе. А самое главное – мы занимались любовью. Везде, где можно и нельзя, почти без перерывов. Потом мы начали извращаться и искать риск перед сексом. Последней идеей было купить мотоцикл и получить оргазм во время движения на нем.
  У Кирилла было очень много денег. Я не понимала, как человек, имеющий столько на кармане, может ездить на такой машине. Еще больше меня удивляла легкость, с которой он расставался с достаточно крупными суммами. Ответы пришли позже. А сейчас мы сидели в машине, шел дождь, мы отдыхали и курили.
-    Давай что-нибудь придумаем – он посмотрел на меня сверху вниз.
Мы сидели на заднем сиденье, и моя голова лежала у него на коленях.
-    В смысле?
-    Надо сделать что-нибудь шизофреническое, чтобы после получить такой кайф друг от друга… Чтобы всё.
-    Угу. Сделаем. Я пока потренируюсь? – я перевернулась на живот.


  Утро мы встретили у меня дома. Звонил и звонил телефон. Я нащупала его у дивана.
-    Алло.
-    Алло. Привет. Я звонил тебе всю неделю. Где ты была?
-    Ты имеешь права на счастье?
-    Что ты имеешь в виду?
-    Ничего. Я сплю еще. – Кирилл начал потихоньку целовать плечо, продвигаясь к шее.
-    Я купил тебе мобильный телефон.
-    Мне он не нужен, ты же знаешь. Если меня все будут находить, когда захотят, я повешусь.
-    Все это я?
-    Не юродствуй. - Я вылезла из-под одеяла, из-под рук, и села на край дивана.
-    Я хочу поехать либо на Крит, либо на Мальту. Ты как хочешь?
-    А разве я что-то тебе обещала?
-    Ты вернулась к мужу?
-    Нет. Позвони мне через месяц-другой, если захочешь.
-    Счастливо.
 

  Я положила трубку и посмотрела на Кирилла. Он лежал, закинув руки за голову, и внимательно рассматривал меня своими сумасшедшими вишневыми глазами. Прошло несколько минут.
-    Я женат – вдруг сказа он.
-    Мы квиты – я замужем.
-    У меня есть маленькая дочь.
-    Мне жаль твою жену.
-    А ей, наверное, тебя.
-    Значит, тебе повезло больше всех: она мудрая женщина.
-    Сваришь кофе?
 

  Я пошлепала босыми ногами на кухню. На столе лежал открытый телефонный справочник. Взгляд, почему-то уперся в слова «Городской аэроклуб».
-    Кирилл!!!  Я придумала!!!
-    Что? – он стоял в проеме двери большой, голый и взъерошенный.
  В этот момент я поняла, что он должен быть счастлив и любим всегда. И так и будет. А в параллельном сознании кто-то скрипел противным голосом: «А твоим он не будет никогда!». Я отвернулась, засыпала кофе в кофемолку и произнесла:
-    Можно прыгнуть с парашютом, а после заняться сексом. Можно прямо на поле. Экстремально?
-    Ты гений.


  Наступило утро Х. Он должен был заехать домой и уехал от меня в три ночи, сказав, что позвонит в семь – в девять мы должны быть на аэродроме. Я проснулась оттого, что телефон звонит уже очень давно. Немного полежала в надежде, что он заткнется, но потом вспомнила и вскочила с дивана.
-    Пол девятого уже!!! – проорала трубка – Я проспал!!! Бегом собирайся! Я буду через пять минут!
  Пошли гудки, и я понеслась в ванну.


  Мы гнали, как умалишенные. Нас дважды останавливали гаишники. Уже подъезжая к Лисьему Носу, Кирилл вдруг развернул машину, остановился у кафе и ушел в него, не говоря не слова. Я осталась удивленно смотреть на дверь с надписью «открыто». Он вышел через несколько минут, с двумя пластиковыми стаканчиками кофе. Передал мне один через окно и сел в машину.
-    В каком-нибудь кинотеатре наверняка идет хорошее кино. Поехали в центр, позавтракаем и сходим посмотрим? – он посмотрел на меня так, как будто мы уже три часа сидим дома на диване и не знаем, чем заняться.
-    Э, брателло… Ссыкливо кому-то, что ли стало?
-    Мне не ссыкливо. Я за тебя переживаю.
-    Песен не надо. Заводи. Поехали.
Мы одновременно выбросили недопитые стаканчики и понеслись дальше с той же скоростью.


  Примчавшись на аэродром, мы выяснили, что прыжки откладываются на неопределенное время, так как поднялся ветер. Мы начали бродить по территории, рассматривая самолеты и собирающийся народ. Хотели выпить по пиву, нам не продали – типа сначала полетаешь, а потом, хоть упейся. Заказали, естественно, кофе. Потом Кирилл высказал предположение, что можно заняться бизнесом тут – продавать взрослые памперсы и так далее и тому подобное.
  Ветер все не стихал и не стихал. Мы сидели на бревне около дороги и курили. На ней показалась толпа каких-то людей с гитарой. Среди прочих там был совершенно рыжий человек. Увидев нас, он начал лыбиться и направился в нашу сторону.
- Здрасте, товарищи!
Мы несколько озадаченно посмотрели на него – весь его вид говорил о том, что он нас знает.
- Не помните, что ли?  Соседний лагерь на озере! Витя!
- А…- Кирилл протянул ему руку – Здорово, здорово.


  Фишка была такая. Вся Кириллова контора ехала на рыбалку. Ну, понятно, удочек-червей не брали. Брали много водки, блядей, маринованного мяса и прочей хрени. Было нас восемь машин и микро автобус.
  Приехав на их многолетнее место, выяснилось, что через метров 300 давно разбит еще какой-то лагерь. Все расстроились, но решили – мы их выживем. И началось. Сначала просто музыку во всех машинах врубили одинаковую – сами чуть не оглохли. Потом, по мере начала «рыбалки», начали извращаться. Например, орали в мегафон: «Налоговая полиция. Кто разжигает костры (собирает грибы, ловит рыбу и т.д.) и не купил лицензию – штраф 300 баксов и арест на 15 суток». И прочая херня. Потом пьянка пошла своим чередом, и народ уже изредка предпринимал против них всякую хуйню. Темнело, теплело, полились разговоры за жизнь, и я с кем-то заговорилась. Потом поняла, что давно не видела Кирилла. Пошла искать – нигде нет. Начала спрашивать народ – никто не знает. А позже один уже спящий у дерева человек произнес: «А Кира взял топор и пошел в соседний лагерь». Заебись. Я понеслась туда и через некоторое время наши компании объединились.

 
  Витя познакомил нас со всей присутствующей парашютной тусовкой. Так у нас с Кириллом появились общие друзья, с которыми еще очень долго предстоит общаться.
  Ветер наконец, стих. Пройдя небольшую подготовку, нам подобрали парашюты и посадили за ограждение, запретив курить и выходить за него. Настроение у меня было просто зашибись, а мой ненаглядный куксился прямо на глазах. Прошло немного времени, нас построили в цепочку, и повели к маленькому самолетику. Мы с Кирой попали в пару – народ из самолета выходит по два, сначала более тяжелый, потом тот, что легче. Как можно догадаться я была второй. Машинка набирала высоту, и с той же скоростью меня разбирало чувство предстоящего счастья. Я смотрела в иллюминатор и представляла, как потом… Тут мой взгляд зацепился за лицо любимого. Оно было беловатым с розовенькими такими пятнышками.
  У меня вихрем пронеслось в голове: я прыгну по любому, а если он не прыгнет? Не один мужик такого бабе не простит. Что сделать, чтобы он обязательно прыгнул? Что сделать?! Что?!
  Тут раздались гудочки, говорящие нам, что пора идти к выходу. У обреза стоит выпускающий – спортсмен, определяющий место высадки перворазников. Я потом только узнала, что этот человек был директором аэроклуба, в котором мы прыгали.
  Дверь, соответственно, открыта, шум стоит такой, что для того, чтобы что-то сказать соседу нужно орать.
  Кира стоит у обреза, рука выпускающего лежит у него на спине, а я сзади вижу, что его уже просто трясет. В этот момент я со всей дури ору ему в ухо:
- Больше всего на свете сейчас я хотела бы сделать тебе минет!!!!!
Выпускающий поднимает большой палец вверх со словам: «Пошел!» и ржет.

  Мои три секунды свободного падения показались мне пятнадцатью минутами и потом, уже опускаясь под открытым куполом, я услышала голос Кирилла, орущего постоянно мое имя.
  Приземлились мы недалеко друг от друга. Состояние было – не то, что секса, ничего не хотелось. Накрыло такой, бля, эйфорией, что какие, на фиг колеса – рядом нет ничего.
  Притащив парашюты на базу, узнали, что крендель, за сто кило весом при приземлении сломал обе лодыжки. Сами  повезли его в больницу. Намудохались, его вытаскивая, разговора нет… Ну, а дальше. Дальше было дальше…


Небо. Синие и просто необъятное.
Красота такая. Нет такой.
Ты не просто падаешь-спускаешься.
Только там ты лишь с самим собой.
Небо. Плотное и несоизмеримое
С суетой и смутой на земле.
Ты летишь и ощущаешь каплею
Суть свою в его величине.
Небо. Недоступностью зовущее.
Бешеный поток, вселенной дым.
Ты живешь от встречи и до встречи,
С ним, великим, синим, голубым,
Серым, белым, красным – нет значения:
Отступает все в его тиши.
Вечности обитель и покоя.
Абсолют гармонии души.
Небо. Невозможно это высказать.
Миг свободы, счастья глубина.
Завладела внутренним покоем
Вечная, седая тишина.
Небо. Синие и просто необъятное.
Красота такая. Нет такой.
Окунись, войди в него еще раз –
Часть его останется с тобой.

Все имена вымышлены, все совпадения не случайны.