Гога ехал в метро и жевал жвачку. Было жарко, и от противной сухости во рту жвачка помогала плохо. Он подумал, что как только выйдет на улицу, надо купить холодного пива.

Только эта мысль вызвала в нём первую, пожалуй, положительную эмоцию за сегодня, потому что у Гоги было плохое настроение – ему было нечем заняться.
Вообще-то, хотя он и никогда над этим не задумывался, такое чувство посещало его часто. Но, в силу ряда обстоятельств, Гога об этом не помнил, и это было, можно сказать, его положительным качеством, позволяющим справляться с трудностями жизни. Такое качество высоко оценили бы психологи.

Днём Гога позвонил трём своим друзьям, но никто из них не откликнулся на предложение потусоваться где-нибудь как обычно, а самым обидным было то, что все они ещё и не знали, когда освободятся. «Как будто сговорились!» - пронеслось в мыслях у Гоги, когда он раздосадовано повесил трубку. Но вслух он сказал только: «Вот бля хуйня! Ну и чё мне теперь делать?»

Обида захлестнула всё его существо, да так, как никогда. Гога даже удивился сам себе.
- Ну да, мне обидно, блин! – Сказал он зеркалу и скривил рожу, изображая глубокое презрение. – Ну и хуй с вами! А я, может, тоже умею обижаться, у меня, быть может, тоже есть чувства! – Гога отвернулся от зеркала, не уточнив, как кто и как у кого. Он решил посмаковать одолевшие его отрицательные эмоции. – А вы все – пидары вонючие! (И предатели.) Вот! Я вас ненавижу, и пошли вы все НАХУЙ! А я пойду один!

И вот Гога ехал в метро, осознавая, что, собственно, он понятия не имеет, что будет делать на улице без компании друзей.

Он ехал уже долго, и настроение у него было просто прескверным. Он прочитал все рекламные объявления, понял, что ни один из предлагаемых видов продукции его не интересует, но картинки были яркими и красивыми, он тупо глазел на одну из них. «Меня зовут Вова, просто Вова…» - навязчиво вертелось у него в голове. Ему нравилась эта песня, и иногда он даже вместо «Вова» пел «Гога». Смысл песни (во всяком случае, тот, который видел в ней Гога) был ему симпатичен. Настораживала только строчка про «словарный запас», состоящий из трёх матерных слов. Гога, во-первых, знал гораздо большее количество матов, а во-вторых -  ещё больше их комбинаций. Поэтому то, что всего три слова составляют весь лексикон – звучало довольно-таки обидно.

Гога посмотрел на схему метро; оставалось ехать ещё две остановки. Он мрачно вздохнул и плюнул на пол.

Сидевшая рядом бабушка нервно выдохнула (ну, не совсем бабушка, но по выражению лица и уставшему от надуманных несправедливостей мира взгляду, она вполне подходила под данное определение). Это не помогло ей сдержать раздражения, и она сказала:
- О! На тебе. Стоит, харкает. И не стыдно? Вот ради таких мы войну воевали, и вот – вырастили на свою голову!
- Тебе-то что? Хочу – харкаю! – Свирепо выпалил в ответ Гога. Видимо, вид у него был очень угрожающий, потому что бабка сразу замолчала, только поморщилась и гордо отвернулась. Гога сжал кулаки - настолько его всё бесило, что он уже просто не мог себя контролировать. И, решив харкнуть назло ещё сильнее, он накопил побольше слюны и плюнул.
- А… - Послышалось рядом. Только тут он заметил, что рядом стояла девушка, и Гогин мощный плевок плавно и мерзко стекал по её розовой туфельке. Она успела только вдохнуть, пребывая в ужасном шоке; смотрела на него и ничего не могла сказать. Но на покрасневшем лице уже проявлялась ярость.
- Скотина… - прошипела она. –  Нет, нормально, да?… - Девушка взглянула куда-то вверх, потом озлобленным взглядом впилась в Гогины широко раскрытые глаза и со всей силы треснула Гогу по щеке. Он даже растерялся.
- Вот тебе! Гад! – Не унималась девушка. – Урод!

Простые, но меткие слова попали в цель. Гога почувствовал растущую обиду и негодование.
- Офигела, блин! Я-то чё - при чём? Чё сразу махаться-то? – не выдержал он. – Дура! 
- Сам дурак! – Огрызнулась девушка, отошла от него на несколько шагов, достала платочек и стала вытирать туфельку.
Однако, она была симпатичной. И тем более, Гоге было досадно – симпатичная – и при этом такая злобная дура. Не познакомишься.  Он стоял, держась за поручень и разглядывал девушку. Она, конечно, это заметила и бросила пару гневных взоров в его сторону, причём один раз она смерила его взглядом. Гога невольно содрогнулся, а девушка отвернулась и больше не смотрела на него.

- Эй, пройти дай, – Гога опомнился и увидел перед собой огромного волосатого парня с недружелюбным выражением лица, в «косухе» и майке с надписью «Iron Maiden». Гога отодвинулся, но видно, освободил недостаточно места, чтобы тот прошёл. Парень недовольно прокряхтел, протискиваясь к двери, при этом больно пихнул Гогу кулаком в бок, в придачу пробормотав что-то вроде «развелось гопов, блин, шагу не ступишь свободно!»
- Ты чё в натуре! – рассердился было Гога, но в это время поезд остановился, двери открылись и парень вышел, а следом за ним и девушка. Только за секунду перед тем, как двери захлопнулись, Гога сообразил, что это его остановка и выскочил из вагона. 

Мрачные мысли одолевали его. Как же так – все, как специально, против него. «Как будто сговорились»,- опять подумал он. И Гоге стало вдруг очень грустно. Никто его не любит, всех он раздражает – как это несправедливо!
- Ненавижу вас всех! – тихо пробурчал он.

Между тем он вышел из метро, и ноги принесли его на Арбат. Выйдя на солнцепёк, Гога первым делом подошёл к киоску и взял бутылку пива. Хотя бы в одном сегодняшний день не принёс ему очередной подлянки – пиво было действительно холодным и приятным на вкус, как и хотелось Гоге. Он глотнул и улыбнулся. Освежающая прохлада проникла в желудок и даже, как показалось Гоге, в мозги. Гога пил пиво и наслаждался.
А может быть… Может быть не всё так ужасно, как ему кажется? Может, если он не будет настраивать себя против окружающих, так и они будут добрее по отношению к нему?

«Не зря ведь говорят, - рассуждал Гога, - будь проще, и люди к тебе потянутся. Так может, и я попробую как-нибудь… исправиться!» – Гога очень обрадовался, что нашёл нужное слово и сразу же твёрдо решил действовать. Хотя, что он предпримет для этого – он ещё не знал. Но ему уже очень хотелось что-нибудь такое сделать. Он допил пиво (на радостях залпом осушил всю бутылку), поставил пустую тару на землю, но затем, подумав, бросил её в мусорное ведро.

Гога оглянулся вокруг. Среди людей, шагающих по улице, он увидел какую-то бабушку, которая с трудом тащила за собой сумку на колёсиках, набитую, как могло показаться, кирпичами. Вот! От осенившей его мысли Гога чуть не подпрыгнул на месте. «Я помогу бабушке повезти сумку!» Он подскочил к старушке. Она подняла на него глаза с очень скептическим взглядом.
- Давай помогу! – Предложил Гога и неумело схватился за ручку сумки. Последовала незамедлительная реакция.
- Ну-ка отдай! – вскричала бабка, молниеносно отбирая у него свой бесценный груз. – Тебе чего надо?

Гогу напугал такой поворот событий, и он не знал, что ответить.
- Да я это… Хотел вам помочь! – промямлил он и пожал плечами.
- Да, щас! – возмутилась бабка. – Помощник нашёлся! Знаем мы вас, помощников! – с этими словами бабка предупреждающе наставила тележку прямо на Гогу, собираясь, прямо сказать – наехать на него! – А ну брысь отседова, вон как щас милицию позову! – она кивнула неопределённо в какую-то сторону, оттолкнула Гогу, освобождая себе проход, и двинулась прочь.
Гога так и остался стоять на месте. Пиво дало о себе знать и он икнул. А бабка подошла к урне с мусором, деловито вытащила оттуда выброшенную Гогой бутылку, отряхнула и положила в сумку.
«Фу!» - Подумал Гога.

Он медленно пошёл дальше по улице и постепенно оправился от пережитого. У стены Цоя он заметил компанию товарищей панковского вида, у одного была гитара и они что-то пели, устроившись в теньке. Рядом стояло несколько бутылок.
«Может, мне подружиться с этими… Как их там?» Гога направился к компании, на ходу придумывая, как можно установить с ними контакт. «Ну, предложу им вместе попить пива… Они ведь вроде тоже его пьют!»

По мере приближения Гоги, парень, который играл на гитаре (у него были крашеные в зелёный цвет волосы и балахон с изображением “Sex Pistols”), увидев его, неприлично заржал и заорал на всю улицу, подыгрывая себе на гитаре:

Я низкий, коренастый, я – гоп!
Прыщавый и зубастый, я – гоп!
Я панков ненавижу, я – гоп!
Сержусь когда их вижу, я – гоп!

Гогу аж передёрнуло от таких заковыристых выражений, он так и встал на месте. А панк не унимался:

Ношу штаны спортивные, я – гоп!
Противные – противные, я – гоп!

Гога посмотрел на свои широкие штаны. Хотя они и не считались спортивными, но выглядели очень похоже. Он развернулся и пошёл обратно, вдоль по улице. «Да, с такими я никогда не затусуюсь. Ну и не надо! Сами напросились!» За спиной у него раздался взрыв дикого хохота.

«Ну что же делать?» - Гога брёл по Арбату в расстроенных чувствах. Вот хоть ты тресни, у него ничего не получалось. То есть, он-то всё делал правильно, только в результате почему-то всё было не так, как хотелось бы.

Тут Гогу в очередной раз посетило озарение: а что если ему познакомиться с девушкой? Девушки ведь не все такие злобные, как та, в метро. Да и вообще – они совсем не злобные, и часто могут проявить к тебе сострадание, как никто другой! Только надо произвести на девушку хорошее впечатление. Гога, кстати говоря, никогда не знакомился с девушками один, только в компании. И сейчас ему было даже боязно! Как подойти, да что сказать… Но уж слишком его вдохновляла неугасающая надежда «исправиться». И Гога в очередной раз решился.

Из дверей модного магазина одежды вышла девушка. Гога посмотрел ей вслед – наверное, очень хорошенькая! Во всяком случае, со спины она была очень даже ничего. Гога поспешил за ней.
- Девушка! – Окликнул он. – Девушка, подождите!
Девушка обернулась. Гога обмер. И как он второпях не разглядел!
- Что? – Железно холодным и возмущённым голосом произнесла она. Это была именно та, которая стала жертвой его плевка.
- Да ничё… - Дрожащим голосом проговорил Гога и нервно сглотнул. Девушка развернулась и пошла, отчеканивая каждый шаг и яростно сжимая в руке пакет с покупками.
- Ну простите! Ну девушка! – Слабеющим голосом крикнул Гога ей вдогонку. – Я ведь не хотел на вас харкнуть…

Она оглянулась на ходу и бросила на него ненавидящий взгляд.
Гога чуть не заплакал. А заплакать ему сейчас хотелось больше всего на свете: не суждено ему было исправиться и получить в ответ хоть капельку добра и понимания…

А впрочем,  от всех переживаний в нём проснулся ещё и жуткий голод. Гога купил в ларьке чебурек и пошёл, медленно пережёвывая его и тихо сокрушаясь. Съев половину чебурека, он стал прежним Гогой, и мысленно обрушил на всех, кто его неосознанно обидел, поток всех самых грязных матов, которые он знал.

Гога зашагал быстрее, решив, что он поедет домой и там один напьётся пива, а когда ему позвонят его пропащие друзья, он злобно пошлёт их по соответствующему адресу.
Вдруг он увидел, что в тенистом закоулке, мимо которого он проходил - сиротливо прижавшись к облезлой стене, сидит какое-то маленькое существо. Это был щенок, бездомный, но не очень грязный, чёрный и забавно лохматый. Он жалобно посмотрел на Гогу и ещё жалобнее – на его чебурек. Гога подошёл, с интересом рассматривая щенка и потрогал его ногой. Щенок тут же вскочил, завилял хвостом и принялся обнюхивать Гогу. Гога усмехнулся:
- Что, жрать охота? – И бросил псине оставшийся кусок чебурека. Собака мгновенно слопала его, и благодарные глаза смотрели на Великодушного Человека. И вдруг Гога почувствовал переполняющие его добро и сострадание к бездомной животине. Он поднял щенка на руки.
- Ну что, баклан? Тебя, типа, тоже никто не любит, да?

Глаза щенка озорно блестели. Гоге почему-то стало очень легко на душе, и он, уже не первый раз за день, удивился самому себе. И добродушно загоготал.
- А хочешь, я возьму тебя домой, и ты будешь, типа, мой друг?

Гога шёл домой по улице со щенком на руках, чуть ли не вприпрыжку и ухмылялся по-доброму. Ну и пусть он не исправился, ну и пусть никто его не понял  - всё равно всё будет хорошо - он знал это. И в его мыслях проносились радостные матерные выражения, которые он повторял уже с совсем не злобной интонацией. На радостях Гога харкнул от души на асфальт.

- Ой… Извините! – Чистосердечно раскаялся он.