Расстреляли царя, разгромили Россию,
Нету счета погибшим в гражданской войне.
Непонятно, как люди смогли всё осилить:
То, что выпало им пережить в той стране

Да и хуй с ними всеми, въебавшими царство,
То, что жило засчёт угнетенья быдла.
Надо было реформы вести лет так за сто.
А коль нет, извиняйте. Такие дела.

Им стреляли в затылок, плясали на яйцах,
Их пластали ломтями и ссали на грудь.
А они уставали в парижах бояться:
"Как бы тут не случилось чего-нибудь".

Большевистская мразь, людоеды в кожанках
Погрузили Россию в кровавейший мрак,
Потому что народ в царской табели рангов
Шёл значительно ниже коней и собак

Так что нечего нам о монархии плакать,
Про поручиков петь и кивать на жидов.
Всех, кто жил не по правде, потом ставят раком.
У истории нет неоплатных счетов.

А для тех, кто не смог расплатиться по счету,
(Очень вовремя умер, иль стал не у дел)
Есть закон, что к сынишке придут за расчетом
Самородки заплечных и прочих дел

Или к внуку придут, через окна и двери,
В грязной обуви по антикварным коврам.
Это грязное быдло, вонючие звери,
Снова вспомнят: «Мир хижинам, жопа – дворцам»

Так что знайте, живущие так обеспеченно,
И считающие, что за Садовым – ад,
У вас два варианта: стать человечнее
Или прятать подальше любимых чад.

Невозможно страну беззатейно наябывать,
Трахать людям мозги, и считать за скотов,
Свои хари разглаживать и раскармливать,
И не видеть мильонов голодных ртов.

Не пытаюсь напомнить я вам о совести,
Не прошла она скарификационный тест.
Просто подумайте - это не новость,
Что народ ест того, кто народ – ест.

Это было не раз, и не раз кровавые
По щекам слезы правитель размазывал
Но у него оставалась слава.
А о вас забудут почти что сразу.

Так что знайте, живущие так обеспеченно,
И считающие, что за Садовым – ад,
У вас два варианта: стать человечнее
Или прятать подальше любимых чад.