Всех евреев, эту Киевскую нерусь, поздравляю с Ханукой. И всех не евреев тоже. Даже которые газенваген. Они и так Богом обиженные и остро это чувствуют. Жалко их, в сущности. Пусть и они на Хануку едят суфганию. И пусть потом говорят, что израильская награда нашла антисемита. Плевать, не первый раз.

Суфгания — это пончик, который едят на Хануку. Вроде бы форма «суфгании» напоминает емкость, в которой в Иерусалимском храме хранили масло, но точно причины праздничного поедания пончиков уже никто не помнит. Хотя жрут их на Хануку отчаянно. Главное отличие суфгании от обычного пончика заключается в том, что суфгания пропитана маслом, круглая и на ее верхушке должно быть что-то сладкое: варенье там, крем, марципаны… У меня, при виде суфгании, в голове уже нет ни заботы о здоровье, ни совести. Только нервы. Та пылкость, с которой еврейский народ бросается на эти пончики, вызывает недоумение. Хотя…

Многие люди восхищаются картинами и памятниками, а что уж говорить о любви? Суфганией на иврите именуют пышную и сексуальную женщину — бабу мясомолочную (аналог русской пышке), что открывает невиданный простор для фантазии эротического содержания в период Хануки. В неутомимой, богатой замыслами голове может родиться, к примеру, эдакий розовый публичный домик населенный такого рода суфганиетками (религиозными ханукальными проститутками):



Как сказал бы по этому поводу М. Ю. Лермонтов: «В отличие от многих, Бэлла воспитывалась как будущая супруга строго и без намека на эмансипацию». Прав был, между прочим, хотя евреем и совсем и не был. Другое дело Белла… За свою короткую жизнь Лермонтов узнал много женщин, но ни одна не привлекла его настолько, чтобы он женился на какой-нибудь из них. Не встретил, значит, свою суфганию.

Кстати, то, что присыпано белым и сладким, и есть по форме классическая суфгания. Можно кусать. И будет вам праздник!