Дембельнулись мы с другом Серегой почти одновременно. Он из Шяуляя, а я из ЦГВ.
Гуляем по родным палестинам гордые, раскрепощенные. Дембеля, орлы, спортсмены.
Фуражки на затылках, ремни ясен хуй на яйцах. Борзота в чистом виде.
Пьем водку, девок тискаем, а впереди жизни счастливой море бескрайнее. Наивные, хулеж.

Поздно вечером едем от девок домой. Стоим на остановке, ждем автобус. В трех метрах от нас разыгрывается семейная трагикомедия, а скорее мюзикл.

Двое, он и она. Скорее всего - семейная пара. Обоим примерно лет по шестьдесят. Баба маленькая и толстая. Харей на нынешнего Зюганова похожа. Та же жопа вместо головы.
Те же абаятельные барадавочки. И мозгов походу как у таракана на хую намазано. Мужиченка просто никакой. Ростом примерно 160 см. Весом дай бог 50 килограммов.
Худенький, пришибленный недоразвитым социализьмом. Высморкайся, сдохнет. Кароче говоря чмым- чмо! Хуйня из пад ногтей. И оба вдобавок под нормальным бухом.

Баба стоит и гнуснейшим голосом невостребованного пидара поет: « Адиин раз в год садыы цвитуууут. Виснуу лююбвии, адиин раз ждуут»
Эту строчку она повторяет восемь-десять раз. Больше видимо ни хуя не помнит. Слуха нет. По ушам ( и это очевидно), Гудериан со товарищи проехались туда, сцуко, и обратно.

Наконец, мужиченку заебывает эта музыкальная шкатулка, и он ни слова не говоря, выписывает солистке в ухо. Пение прерывается, а Мансеррат садится на жопу. Держась рукой за щеку она начинает визгливо причитать: «Ваа-нее-чкаа, за штооо…»
«А не нервничай меня сука» - говорит ей Ванечка – шибздик и дает поджопника.

Баба ни хуя не поняв опасливо встает, одергивает подол и видимо что бы задобрить мужа… Ах ты ж сука, за рыбу деньги…:  « Адиин рааз в год, саадыы цвитууут…»
Хуйяк, уже в другое ухо. Баба на жопе, мы в ахуе.
Переглядываемся. Негоже бабу обижать. Мы же воины-асвабадители. Лыцари епть.

Рожи отъеденные. Ростом и весом господь не обидел. Спортсмены! А тут какая то ебливая спирохета женщину обижает. Твердой мужской походкой приближаемся к этому дрищу и милиционерскими непримеримыми голосами предлагаем прекратить это безобразие.

Напряглись? Готовы? Внимание!

Госпоодии!!! Как он нас хуярил! Пиздил! Мудохал! Ебошил!
Как куски гавна летали мы с Серым по всей остановке. И кровью своей алой…
Не, не так. И соплями своими кровавыми загадили на хуй все на свете.

Так больно, так зверски и так обидно меня не пиздили ни разу в жизни. Оба мы выросли на улице. На стенку ходили, на ринге, на половике…Но ЭТО!

Еле доползли до дому. Кое как ополоснулись на колонке. У меня слава богу все спали. Тихонько мышечкой в постель и молчек.
Утром подушка поднялась вместе с башкой. Видно ночью из носу потекло да и подсохло.
Смотрюсь в зеркало. Ебать меня в гипофиз! Ты хто? Кампрачикос блять.Съездили называется паебаться.

Привожу лиц.. нет, лицом эту жопу отпинатую назвать не могу. Привожу ебальник в какой то вид и пиздую в соседний дом к Сереге. Окно у него на первом этаже. Кончиками пальцев барабаню по стеклу. Распахивается занавеска и высовывается чья то рожа. Блять! Тетя Тома опять мужика поменяла штоли?
- Драсьте. А Серега дома?
Рожа за окном шипит от злости и говорит знакомым голосом:  «Разуй шары гандон!»
Разуваю шары и ахуеваю. Серый,  Ты? Ебать ту Люсю, как время безжалостно к человеку.
Всего то ночь прошла, а и не скажешь.

По прошествии лет на гребне спортивного и жизненного опыта уже понимаю.  Шибзик тот с остановки был ахуенно подкованным бойцом. Безусловно из какой то спецуры.
Канечно, мы были просто понтовитыми щенками, но ведь всю свою несознательную жизнь пиздили и пизды получали. Не мальчики с витрины. А тут такое!
          СМЕРШ- Хуерш, не знаю. Но в комплексе удары руками, ногами, головой. Точеная бросковая техника, аххуительные болячки.. Все это на недоступном для нас сопляков уровне.

Вот такая незамысловатая история с моралью:  Не суди по размерам хуя о его ходовых качествах!