Подогнал мне недавно соратник по работе немного пластилина, плюх на пять.
Возьми, говорит, расслабься, а то вид у тя че-то такой заебаный слегонца. Тут типа децл, ну там, настроение поднимеца, хуе-мое.

Я пластик взял, поблагодарил учтиво, пообещал поделица  впечатлениями. А сам думаю: нихуя себе. Тут плюхи на четыре. Когда это у меня от четырех плюх просто «настроение поднималось» ? Довезу-ка я это добро до дома, а то заеб в отходняке по пробкам переццо.
И благополучно дожываю до конца рабочего дня, коий являлся последним днем недели.
Пробки, кстате, нихуя не было, чему я несказанно удивился, причем удивлялся всю дорогу, так что даже не успел обрадовацо. Те, кто знает, что такое Проспект Мира в семь вечера, поймут меня.

Ну, дома на кишку накинул, сасетке гаварю: давай кумарнем?
Соседка вкусная такая, я скажу. Слегка ебанутая на кайфе москвичка, беседовать оч приятно, и в рот очень приятственно положить, но об этом в другом крео. Зовут ее Лина, предки дали ей йобнутое имя Эвелина, ну нихуя се, как то не вяжецо, вот Лина и есть. Она, кстате, ищо нерас появица запомните.

В опщем, замутили мы с ней бульбу, хапнула она, стал заряжать я… и вот хуй. Сигарета треснула, плюха наполовину только выгорела, а дыма шопиздетс. Хуй с ним. Дернул.
И понеслась.
Мы драм слегонца поставили, начало нас колбасерить. Тут Лина – плюху, я добил предыдущую. И охуел вконец.
И тут проявилась моя истинная сущность задроченого работой манагера.
Я думаю: охуеть.
Если меня так накрыло с одной плюхи… а чоп со мной в офисе с четырех было?
Вот я, обдолбаный, сижу за компом, с серьезным шопесдетс видом фтыкаю удафком.
Вот бля вокруг меня пятеро таких же как я задрот.

Один из них – стопудовый стукач, не чмо, нет – самый опасный вид стукача: добросовестный подающий надежды сотрудник. Спортзал, хуе-мое, тачила червонец, потомушто хуй с ним, что ломается, главное – на гарантии и дешево чинить. Этот про между прочим при замдиректора восхитится: а нихуево ты вчера, Вин, обколошматился! Короче, палево стопудовое.

Или  можно построить себя на пять сек, подойти к Узбеку и сказать: давай в узел махнем, сервак лечь может… У Узбека в Дэу стекла наглухо тонированы, машинка не ахти, зато можно отъехать, врубить музон и откиснуть на пару часиков, отключив мобилы: «на узле» один хуй не берет.
А хуй там. Узбек сегодня съебнул с утра по директорскому загону.
Бля, а вот замок любит зайти в будку, погавкать, или лыбу так нацепить – че, мол, хуячите, господа работнеги умственнава труда? А ты бля – да вот, хуево таким вот макаром массивы делить, давайте мы вот тут муфту намутим, а вот здесь управляху заебенить, чтоб если падеж слева, положить ево нахуй и порт справа пустить. А он: хуевого вы мнения о всемогуществе нашего папы-дирехтура  Перепиздяшного Ебукукуя Подзалуповича, предосторожности такие излишни.
А я бля не аргументирую а дико ржу.
Замок в ахуе.
Вам, говорит, смешно, молодой чилавег?  Значит, я хуйню здесь излагаю, я, съевший пуд соли с салом среди хохлов и сожравший не единую собаку в изысканном опчестве корейцеф? Да ты случайно не обдолбаный, дорогой товарисч манагер?
И ведут меня к дирехтуру. А дирохтор говорит таким полупидорским, полуприбалтийским акцентом:
- А  че эт, Вин, дружищщо, апять? Во время работы? Да мне пох, че ты дома делаеш. Нихуевый сатруднег (льстит сцуко) и оттягиваецо нихуево, но бля на работе ебош буть добр. Иди нах домой, а Верке скажи, что я тя лишаю премии и тройного дневного оклада.
Ну, иду к Верке, ебт. Хотя не ебт, только собираюсь. Я блять когда у директора один раз на планерке сидел, пизжу себе, что курский соловей, а тут Верка проходит и перегибается достать выбившуюся занавеску. Ну, блять, как пелотки это делают: спинка прогибается, ножка назад, попка кверху…я  так с открытым ртом и замолчал. Дирехтур на меня фтыкает, товарищи менагеры тоже, а я на Веркину задницу.  Ну, блять, красивая Верка пелотка. Жалко, что не моя секретарша.
И подхожу я к ней, а она таким сдавленным голосом говорит:
- Теперь твоя.
Я: нихуя себе. Ну давай такда ибацо.
А Верка мне: да хоть щас. Тока сначало твоя, а то ты припух, я уже третью, а ты на первой убился и втыкаешь в стену.
Тут смотрю я: Лина мне бульбу протягивает.
Хапнул и ибацо без лишнех вапросаф.
Ну, бля, оторвался по полной. И все в зеркало кошусь: пиздато, а! Жаль, на видео не снимешь: батарея села, а зарядку в офисе проебал. А то бы бля были ракурсы! И сверхурсы, и снизурсы, бокурсы, сидярсы и стоярсы.
И еблык.
Растекся я по стенам комнаты, весь сразу по всем четырем. Благо обои кроваво-красные, бархатистые, мягкие.
Драм колошматит опять же.
И Лина так голову на жывот положила и говорит:
- Ну как?
Я говорю: давление шописдец.
Она говорит: бля, чо делать? Я могу помоч?
Я говорю: да. Откачай лишнюю семенную жидкость.
Она: ах ты епт… а я перепугалась… мммм…
И фсе. Перестала писдить. Немногословная такая пелотка, что зачотно. Знает, для чего на самом деле телкам езыг нужен.
Про то, насколько Лина любит захуячить отсос, нужно отдельный крео писать, что попожже и сделаю.
А я закурил тут сигарету и, пока Лина чародействует, блаженствую.
И думаю: а не уволиться ли нахуй с работы.
И от радости аж зафонтанировал  пелотке в горло. Но мысль свою не забыл!
И звоню дирехтуру:
- Але, Ебукукуй Подзалупович! Эт Вин! А уволюсь ли ка я нахуй!
- Нахуя? – возражает готовый к разговору дирехтур. - Веришь ли, сижу вот, чай с плюшками трескаю и думаю: а не поднять ли тебе зряплату?
Я от слова «плюшка» в пополаме, а он радосный такой:
- Ах ты ебаный нарк! Ну лан, пошутили и спокойной ночи.
А я: хуй. Повышайте. Я не шутил.
Про между прочим: повысил-таки.
А тогда мне было пох, я отключил трубу и погнал с пелоткой в душ.
Полоскаюсь и думаю: а писдатый все-таки пластилин. Надо пробить темку. Приятственный. Такой… такой…
И Лина тут говорит:
- Жызненый такой план!
Всет-ки пелоткам езыг не только чтоб отсасывать.

А дня черес три стукачок наш добродушный на перекуре с замдиректором мне в шутку как бы говорит:
- А какой у тебя жызненый план? Ну, нахуя вот тебе большая зарплата?
Я не спеша так последнюю затяжечку сделал и удачно так ответил:
- Главное, Андрюш, говном по жизни не быть. А жызненый план тебя сам найдет.