Достоевский был в натуре уголовник. Сначала хотел в царя-батюшку бомбой хуйнуть. Отмеряли ему вышку, но под амнистию попал – скостили срок до червонца. Но на пользу это ему не пошло, когда срок отмотал, спиздил деньги подписчиков и просрал их в казино. Ну тут он от кичи отмахался — хуле, матерый был. И похотливый был как солдат после дембеля. Вечно места обитания девушек, способных за пригоршню монет творить в постели чудеса, искал.

Оно и понятно, эпилептик, хуле. Эпилептики — они все по натуре такие: очень злобные. Прожженный песчаный червь с ястребиным взглядом. Где вы, недовольные? Только и можете после полстакана водки на жизнь жаловаться. А эпилептик не таков: Взгляд озлобленный и заискивающий одновременно. Не слабый матершинник. И тягучий как жвачка. Как к какой-то теме приебется — не оттянуть самосвалом. «Я также длительно размышлял на эту тему и позволю себе, со свойственной мне прямотой, высказаться по этому поводу». А тема у него одна — морализация, то есть бескомпромиссная борьба с блядствам тех женщин, которые им не дают. А так как ему никто не дает, то для него все бляди.

С точки зрения вероисповедания эпилептик постоянно мучится теологическим вопросом: «А почему мадонна все время держит на руках мальчика? Почему не девочку?». Оно и понятно, детский хор в белых гольфах ему снится каждую ночь. От эпилептика легче отдаться, чем объяснить, что его не хотят. Потому-то с блядством они борятся непрерывно. Вас насиловали когда-нибудь морализаторством? Разглядеть светлые горизонты уговаривали? И страстный призыв к упорядочению одежд при этом обязательно. И особую симпатию и сочувствие проявляя к нищим духом всенипримейнише. Говоря с нажимом, но тяни-толкайскими шагами? Голосом, рассчитанным как минимум на находившийся неподалеку действующий Спасо-Преображенский собор? И непременно плюясь густой слюной вам в глаза? Если да, то вы знаете, что такое эпилептик в натуре.

А Достоевский по характеру типичные эпилептик.  У меня кретиффы Достоевского, из-за тягучести их морализаторской, не вызывают ни мыслей, ни эмоций — одну усталость. Стиль изложения уж больно эпилептический! Соната для жерла и заячьей губы, а не проза. Бывает, читаешь что-то, хоть и ни о чем, но слог знатный. Тут вроде бы о чем, но слог липкий, аффект напряженный… «Прошлую студеную зиму Сонечка Мармеладова вспоминает с возмущением», «народ нездоров духовно и нравственно» и пошел, и пошел… И личное спасение посредством рождения свыше. И народ-богоносец на марше, без этого, понятное дело, никуда. Все время чувствуется — человек погладить старушку топором по голове жаждет. Бабушку ненасытную. Вся старая, платит мало, и ноги у нее по самую пизду в веснушках — чего жалеть такую. Топор — это вообще вещь очень пользительная для способных в литературном плане любовников.

Письменная продукция эпилептика М. Ф. Достоевского краше бетона, нежнее кирпича, почти что дерево… Папеньку Федорова Михайловича, его же крепостные мужики, за садизм кровавый к малолетним крестьянским девочкам во время любовных утех, на куски живьем разорвали. Как маленькому Феденьке это сообщили, так с ним первый эпилептический припадок и приключился. Переживал вьюноша, сродство глубокое к родителю чувствовал, взглядов общность. Тогда же и прыткопишущее перо в нем пробудилось. Писать он стал. На деревню Геббельсу. Все Россия с ножом в спине ему мерещилась. Зачеркнуть захотелось ему вековые человеческие завоевания в освобождении от животных пут. Так часто случается с больными эпилепсией детьми, когда нет хорошей гувернантки.