Алкоголь шипит на ране,
не известной никому.
Постепенно быт бараний
погружается во тьму.
И, снабжённый просьбой кроткой
взять каких-нибудь сардин,
друг уйдёт один за водкой,
а вернётся не один.
С ним пришедший сядет с краю,
подождёт, пока нальют
и промолвит: "Знаю, знаю
и дела твои, и труд".
И на скатерти расправит
складки, а потом с неё
сдует крошки и добавит:
"И терпение твоё".
И продолжится застолье.
Собутыльник мой, ответь:
что мне делать с этой болью?
Как мне с ней не умереть?
Как пройти мне вместе с нею
сквозь декабрьскую ночь?
Если я не опьянею,
как её мне проволочь?
Как по улице отправить
мимо лавочек и урн
и в финале переплавить
в оглушительный ноктюрн?