- Ахуеть! Кароль Испании съеб! Как же это, бля, Испания, и без Кароля, а? – ибанул с печки Владимир Ильчич, нервно покуривая папироску, - Это же полный ахтунг! Ебанарот! Слышь, Наденька? Это же просто песдец какой-то!

- А те нипохуй? – вдумчива помешивая в скавараде картоху, без малейшева интереса атветила Надежда Кастатиннна, – Пашел бы лучше вады штоль принеснах…

- Сичас, сичас… Ище адну главу воткну, и сражуже сганяю… Беспесды…

- Заметананах!

Владимир Ильчич паслюнявил бальшой и указатильный пальцы на правой руке и пирилистнул страничку.

- Апридиленно! Гасударство без кароля ниможит! И ниибет! На пристоле должен быть кароль! Милая, ты слышишь? Ниибет!

Надежда Кастатиннна слегка павернула голаву в сторону Ильича и изобразила что-то напаминающее аскал:

- А миня ниибет, что тебя ниибет! Надабыла мне сжечь эту хуйню давно!

Владимир Ильич ее не слушал:

- Видишь кароля? Нет? А он есть!!! – шептал он гразя каму-то указатильным пальцем, - проста иво местанахаждение исчо ниизвесно!.. Солнышко, панимаешь? Кароль есть, толька никто в хуй ни дует, где же он!

- Заибал! Идинах! – замахнуфшись лапаткой на Ильича крикнула Надежда Кастатиннна.

Владимир Ильчич смачна пачисал жопу и прадалжал:

- Он где-та нииидалико! Аднака либа симья, либа соседнии диржавы, например Франция, заставили иво скрываца… А можит и нет… Лапанька, да тут детэктиф целый! Песдец!

- Все, бля! Хватитнах! – крикнула Надежда Кастатиннна и, пакрасанев раком ат гнева, пирипалнявшева ее, кинула жирную лапатку прямо во Владимира Ильича.

Лапатка прашла мима, толко слихка задев левае ухо канечной цели, нолехкий испук был усугублен жирными брызгами, каторые в бальшом каличистве попали пряма  в глаза Ильчу.

- Ибанись об угал! Дура! Ты че, песда ебаная, в канец ахуела?

Владимир Ильич скинул лапатку с падушки, атряхулся, снял носки, пачисал вспотевшие ступни и, с видом полнава удавлитварения, вытер этими же насками брызги с лица. Потом принял удобную позу и продолжил свое занятие. Надежда Кастатиннна тем времинем подняла лапатку с пола и сполоснула ее:

- Вады, гаварюнах, принеси уже, пидар книжный!



… С печи доносились шепот и легкие причмокивания Ильича:

- Декабря 8… Как же это пилотка можит стать каролеваю? Похуйнах, они не должны допустить такое! Ниибет! А уж Англия то палюбому такую идею нииначе как в карзину хуятара сольет! А Европа? Австрийский импиратар? Наш гасударь в канце то канцов?..

- А пачиму эта вдрук пилотка ниможит стать каролеваю? – заинтирисавалась Надежда Кастатиннна.

- Хуленах! Да патаму, что пристол должен занимать кароль, а не пилотка!

- С какого это хуя?

- А с такова, что пилотка ниможет управлять гасударством! Ее дело наски стирать, пажрать гатовить и паибаца завернуть.

- И все?

- И всенах!

- То ись, ты хочешь сказать, что я тебе нужна толька для таво, штобы  наски стирать, пажрать гатовить и паибаца завернуть?

- В точку! – улыбнулся Владимир Ильич.

- Мок бы и саврать…, - абидилась Надежда Кастатиннна.



- Надюш, а ты знаешь, какой сиводня день?

- И какой же? – равнадушно паддерживала разгавор Надежда Кастатиннна.

- День величайшева таржества нах!.. А , думаишь, пачиму?

- Пачиму же?

- Патамушта в Испании есть кароль! Он атыскался! Этот кароль я! – Владимир Ильич развел руки и слегка приподнял одну ногу с печи, - Вот он! Я кароль! Кто хочет миня патрогать?

- А с какова хуя тибя трогать та? Ты кароль, вот и управляй сваей печкой! А я тему ебли ахотна с кем-нибудь другим раскрою.

- Да ладна, че ты?

- Тада для начала назави миня каролевай!

- Тибя? Пилотку? Каролевой?! – Владимир Ильчич раскурил новую папироску, -  Ды ты хоть знаишь, сколька жилающих поибаца со мной и без таво штобы их называли каролевами?

Глаза Надежды Кастатиннны снова налились кровью, и она скриком «Сцуканах!» оторвала чугунную скаваротку от пичной плиты, и бросила ею в Ильича.
Скаваротка прилетела в башню. Владимир Ильич атрубился… Надежда Кастатиннна полезла на полку за нашатырем…



Прашло несколько минут. Ильич приходил в сознание.

- Падонак! Ты как? – испуганна любопытствавала Надежда Кастатиннна.

Ильич промычал штота нивнятное.

- Ты миня слишишь, Ильич?! Ты миня панимаешь, епта, или че?

Ильич приаткрыл глаза, огалившие ево безумный взгляд, слез с печки, паттащил к сибе Надежду Кастатиннну, сдернул с нее халат, и начал жестоко ебать, пригаваривая:

- Миня вдруг как молнией асинило!...  Типерь передо мной все аткрыто!.. Типерь я вижу фсе, как на дадони!.. Беспезды!.. Я – кароль нах!... Кароль Испании!!!...

- Да… вот так… еще, - орала Надежда Кастатиннна, - да… еще….

- Я кароль Испании!!!

- Да… О! дах!... Нах!... Ахтунг!..

- И ниибет!!!..

…

- А… а… .а….., - тут Надежда Кастатиннна канчает: - ты мой кароль!

Владимир Ильич реско выдергивает своево Джонсана из пилотки и присовывает ей в рот:

- Глатай!!!..

Надежда Кастатиннна сглатывает, а он блаженно шепчет ей в ухо: - Кароль Испании… Кароль пилотки… Малонах! Хачу быть каролем Рассии, и ниибет!!!



Так Владимир Ильич задумал революцию…