Она плелась по полигону с двумя набитыми всяким хламом сумками в руках. Вдалеке урчали бульдозеры. Над кучами мусора кружили чайки. Жадно раздувая ноздри, она ускорила свой нетвёрдый шаг. Словно бабочку с обтрёпанными, растерявшую перламутровую пыльцу крыльями, её манил смертельно-сладкий дурманящий аромат, который разливался в тяжёлом воздухе огромной городской свалки.

Наконец, она добралась до горы оранжево-желтых бутылей из под какого-то эфира, которые привёз сюда и вывалил самосвал. Многие из них разбились, напоминая своим видом раскрывшиеся стеклянные цветы. Некоторые, с остатками жидкости на дне, уцелели.

Она бросила свои сумки наземь и села на деревянный ящик. И, всей грудью вдыхая наркотический ветерок, прикрыла глаза. Ей привиделось, что она снова в своей маленькой квартирке, на Речном. Стоит в прихожей, у зеркала, и душится духами, которые ей подарил её парень Макс. Скоро они встретятся у подъезда и пойдут вместе в подвал, где тусуются и нюхают клей такие же, как и они, московские пацаны и девчонки.

-Пап, я пойду погуляю. -Иди, дочка. Только…не допоздна, -бормочет в ответ из комнаты лежащий на диване её вечно пьяный, но добрый отец.

Как-то Макс, надышавшись в подвале толуолом, вернулся к себе домой. Дело было летом, и дверь из комнаты на балкон была открыта. Ему почудилось, что сосед пенсионер стоит на балконе и ругает на весь двор его последними словами. Макс кинулся на кухню, взял нож и перелез на соседний балкон. Зашел в комнату. Пенсионер мирно смотрел телевизор.
Потом, в морге, судмедэксперт насчитает на его теле восемнадцать ножевых ранений.

Беда не приходит одна. Её спившийся и потерявший работу отец доверился уверениям одной риэлторши-гипнотизёрки, что их квартиру на Речном необходимо поменять на уютный домик в  живописной деревне под Ногинском. Разумеется, не за просто так, а с прекрасной доплатой. Все только выиграют от такого обмена. Дочь расстанется с дурной компанией, а он будет радоваться жизни на свежем воздухе…

Её воспоминания прервал удар кулаком в лицо. -Балдеешь, сучара? Она упала с ящика навзничь, и на нёё навалился, хрипя и воняя гнилым нутром, незнакомый ей ранее бомж.
Он начал осатанело срывать с неё изношенную одежду своими синими от тюремных наколок руками.
Она попыталась вырваться, вцепившись руками в его опухшее, заросшее щетиной горло. Но вскоре почувствовала, что эта тяжелая туша намного сильнее её. Внезапно бомж обмяк и закатив налившиеся кровью глаза затих.
А она выбралась из под него и поднялась на ослабевшие ноги.

Возле неё стоял с куском ржавой трубы и улыбался парень-бульдозерист. -Ну, здравствуй, девушка! Потом она сидела рядом с ним в вибрирующем от усердия бульдозере, который ездил взад-вперёд, трамбуя и укатывая над бомжом толстый слой мусора.

-Я тоже, как и ты, бутылки люблю собирать, -говорил ей бесшабашный бульдозерист.              -Для личной своей коллекции. Смотри вот, какую сегодня нашёл. И он вытащил из пакета пустую бутылку из-под коньяка в форме дамской туфельки. -Хочешь, тебе подарю? Да ладно, не обижайся. Как тебя звать то, Золушкой, что-ли? А меня Принцем.