Он упал вовремя, как раз под гонг. Теперь можно выплюнуть  капу и кровь. Выскочивший из-за канатов секундант помог подняться и сесть на раскладной стульчик в красном углу ринга. Левая сторона лица быстро немела от пропущенного удара.
  - Нормально... Еще раунд, и ляжешь уже как бы совсем в нокаут... - вполз в уши шепоток
его менеджера Ефимыча.
  Секундант протянул к губам боксера пластиковую бутылку с водой. Тот жадно глотнул,
сплюнул в ведро, с наслаждением представив гнусную харю Ефимыча. Поразительно, как быстро он забыл свое настоящее имя. Осталась лишь кличка, прозвище высокооплачиваемого цепного пса - “Рекс”. Но он никогда не жалел. Потому что жалеть было нечего.
  Он родился и вырос в деревне, среди вонючего силоса, коров, огородов
и повального бытового пьянства. Наверное, он тоже со временем стал бы ударнобухающим механизатором, рулил бы себе в свободное от попоек и драк время на тракторе... Но вот беда - забрали в армию. А такого здоровяка, естественно, куда? Только в спецназ. Для начала. Потом полгода учебки и «горячая точка»...
  А вернувшись с армейки, понял: на селе ему делать нечего. Ну не прет его быть механизатором, ну что тут поделать! Все-таки он был здоров, высок, смел и мускулист.
А таким, как известно, покоряются города. Именно туда он и подался.
  Рекс был безгранично благодарен городу. Благословенная человеческая клоака,
давшая ему все: новое имя, профессию и цель в жизни. Сейчас Рекс и не мыслил
себя без ринга, он жил, существовал в этом квадратном пределе, обтянутом канатами, а все
блага и гонорары рассматривал как нечто само собой разумеющееся, обязательное и
заслуженное по праву. Хотя бы уже по праву солдата.  Это поначалу очень тяжело. Тяжело просто прижиться, стать своим или хотя бы наподобие такового - мечта любого провинциала. Вокзалы, на грязных скамейках которых он ночевал, вагоны с сахаром или мукой, которые ему приходилось разгружать... И каждый, каждый смотрел на него как на чужака, вечно подозревая, что этот крепкий парень вырвет его кусок прямо изо рта. Невыносимое ощущение.
  Но все-таки ему повезло. В конце концов удалось устроиться в одну солидную охранную контору, где его бойцовский талант был замечен и оценен. Шеф (дай бог ему здоровья) порекомендовал нашего героя своему знакомому, владельцу гладиаторского аттракциона, на котором крепкие парни мутузили друг друга на потеху публике.
  Рекс, а именно так его окрестили, своего рекомендателя не подвел. Он изначально был
жестоким. И в первую очередь - к самому себе. Всего за полгода тренировок он стал классным боксером, настоящим бойцом, целиком и полностью оправдывая свою кличку. И когда его впервые выпустили на профессиональный ринг, Рекс уже в третьем раунде заделал своего противника в нокаут. С тех пор он не знал и не хотел знать поражений.
  Но сегодня Рекс откровенно злился и психовал. А поэтому пропустил удар вскользь в свой собственный нос. И тут же начал звереть, заводя самого себя яростью и обидой.
  Это что же и за что? Что тут скрывать? Его соперник просто салага, самовлюбленный
щегол, которого он, Рекс, может уделать буквально в два счета. Так нет! Он вынужден
играть в поддавки, позволяя этому слабаку безнаказанно бить его по морде.
  В ответ Рекс не удержался от прикола - обманным финтом надул расслабившегося
от предвкушения скорой победы щенка и коронным правым прямым отправил его нокдаун.
  Опять гонг. Прямо как по заказу. Опять стульчик в углу и пластиковая бутылка. Ефимыч
злобно шепчет в ухо:
  - Ты что же это делаешь, пес? Лечь ты должен, лечь под него! Знаешь, какие сейчас ставки? А на кого?  Нас обоих убьют на хрен!
  - Знаю, - спокойно ответил Рекс.- И на кого, и какие... Не ссы, все будет
круглым апельсином, тока дай публике побалдеть, в конце концов, за это бабки и платила.
  - Рексик, что ты! Конешно... – радостно запел Ефимыч. -  Лупи, играй с ним, как хочешь, только помни:  в оконцовке ты должен лечь! Обязательно!!!
- Лягу, - коротко ответил Рекс. - Лягу, не трясись.
  Но Ефимыч все равно волнуется. Тотализатор, как-никак, ставки там и все такое... А хозяин этого действа без правил, небось, поглядывает себе сверху, из удобного кресла ложи, равнодушно оценивая, как дерутся его преданные псы.
  Сам факт принадлежности Рекса кому-то ничуть не волновал. Каждый делает свою жизнь и
бабки как только может и умеет. Он дерется, а его хозяин рубит на этом деле капусту
и в достаточно благородной пропорции делится срубленным баблом с Рексом. Своеобразная
такая полная любовь и взаимопонимание.
  Но сегодня пса озадачили крайне дурацкой и несвойственной ему ролью - сыграть в непристойно-трусливую крысу.
  “Договорной бой”. У Рекса он был первым. Ощущение гадкое, до сблева, до
отвращения к самому себе. До начала последнего раунда оставалось совсем немного, а он
все еще мучился, не зная, как ему поступить - отправить этого щенка в нокаут или отправиться туда самому.
  Решение пришло за секунды до гонга. Он выиграет эту схватку. Непременно выиграет.
И это нельзя рассматривать как предательство, нет! Но этим боем мог навсегда предать свою жизнь, профессию, даже кличку.
  Он должен победить. Должен. Рекс мгновенно прикинул шансы - по очкам ему явно хана, следовательно, выигрывать надо вчистую, нокаутом.
  Его противник наигранно бодро прыгает в своем углу, но Рекса не проведешь, уж он-то видел,
насколько тот устал и измотан. Салага выложился весь, целиком, стремясь достать,
добить поддающегося Рекса. Он даже улыбнулся: “Давай, давай, прыгай... Рэмбо, мать твою...”
  Протяжно-гулко звучит последний на сегодня гонг, бойцы выходят навстречу друг другу. Взмах судьи... Началось!
  Щенок задиристо пошел вперед серией коротких быстрых ударов, Рекс грамотно закрылся и встретил его одним, железобетонным ударом снизу под ребра. Пробить  не пробил, но противник явно потерялся, отскочил, поднял руки, уходя в защиту. Вот! Вот оно, то самое ощущение силы и превосходства! Обманка левой рукой и тут же двойка справа: в голову и по почкам. До цели дошли оба удара.
  «Рэмбо» заметно поплыл, теряя контроль, за что и получил еще удар, точнехонько в
солнечное сплетение. Дыхание перебито, он опускает руки и падает на колени... 
Публика ликует. И есть отчего, бой мастера – это действительно зрелище. Рекс поднял 
руки вверх, призывая зрителей к аплодисментам, и в ответ получил самую настоящую овацию.
Его губы дрожат от волнения, пробивающего чуть ли не до слез... За него действительно
волновались, болели, его фанаты искренне желали победы. И он их не подвел. Не смог
подвести... Кстати, и самого себя - тоже.
  В это время поверженный противник пытается подняться с колен. Рекс наградил его
мужество прямым в челюсть. Сильным, но не слишком. Такой удар не вырубает, но проверенно вводит в коматозное состояние. Публика взревела от восторга. Рекс понял, что бой достиг своего апогея, пора заканчивать. Беспомощного противника шатает, он вряд ли теперь что-то соображает, да это качество ему уже и не нужно. Совсем не нужно. Сейчас он просто кукла, мешок для демонстрации  феноменальных кулаков Рекса.
  Азарт возбужденной толпы и репутация жестокого бойца расслабили Рекса до
применения крайне не одобряемой судейством фишки: он нанес сильнейший удар жертве коленом прямо в лицо.
  Жертва повалилась как мешок с мукой, бессильно и беззвучно. Судья ошалело смотрел на
Рекса, как тот вопит, одновременно обращаясь к публике, судье и Ефимычу.
Поверженный боксер лежал без движения, широко открыв глаза и склонив голову
набок. Изо рта тонкой струйкой текла кровь.
  Судья наклонился к нему и положил ладонь на шею... Побелел и крикнул хрипло срывающимся голосом:
  - Врача! Быстро врача!
  Зал притих. Рекс непонимающе смотрел по сторонам. На ринг быстро забрались двое
медиков, деловито осмотрели лежащего боксера, и один тихо сказал, хотя его
услышали все:
  - Готов.
  В зале сдержанно зашумели. Симпатии публики так же быстро обратились к
бездыханному телу, зрители засвистели, заорали, облив Рекса словесным поносом...
А он  не верил своим ушам. Его освистывают? За что? Он же победил, выиграл! По поводу
образовавшегося в бою трупа угрызений совести не было. Что тут поделаешь?
Так вышло. Не в шахматы как-никак игрались. На войне как на войне. И на месте
побежденного вполне мог лежать и Рекс, вмешайся в схватку его величество случай...
  Рекс от души плюнул на все и всех и пошел в раздевалку. Но, уже сходя с ринга
все-таки не удержался и сделал Ефимычу малоприличный, но предельно откровенный
жест согнутой в локте рукой.
  Ефимыч покачал головой, посмотрел куда-то вверх и бессильно развел руками, как бы
униженно извиняясь: “Я тут ни при чем... Вы же видели, он просто сошел с ума, я его
уговаривал, честно-честно, правда, уговаривал, а он все равно сделал по-своему... “.
  В раздевалке Рекс разорвал шнуровку о торчащий из косяка гвоздь, содрал перчатки и
устало плюхнулся на скамейку.
  Суки... Какие все-таки суки... Все, поголовно: публика, судьи, Ефимыч, хозяин. Все его
предали, все, позволив надругаться над ним и его профессией.  Дверь распахнулась с такой силой, как будто ее пнули. Вошел Сам. Следом  Ефимыч и еще пара жлобов из хозяйского сопровождения.
  - Чего грустный такой, боец? - бодро приветствовал Рекса хозяин. - С крещеньицем тебя!
  - А я его предупреждал... - из-за хозяйской спины вылез трухлявый голосок Ефимыча.
  - Заткнись! - как бритвой обрезал его нытье хозяин. - Заладил как попугай: “Предупреждал,
предупреждал...”
  -  Но деньги...
  - К черту деньги! Он попробовал крови на ринге, а это в нашем деле самое главное! Убийца!
Хладнокровный убийца, вот кем я хочу его видеть!
  Ефимыч трусливо отступает за спины жлобов, хозяин приближается к Рексу и покровительственно хлопает его по плечу:
  - Не дрейфь, Рекс! Все нормально! Дохляка спишем на производственный травматизм, а ты
станешь первым бойцом нашего ринга!
  И уже к Ефимычу:
  - Как думаешь, старый хрыч, может, замутить на этой почве чемпионатец, типа «Самый
убойный боксер» года, да и топтать на этом деле бабки? Кстати, Рексу неплохо бы
какую-нибудь крутую татуху сделать. Для имиджа, так сказать.
  Ефимыч оживляется, оценивая статную фигуру боксера:
  - А что? Пожалуй, не вредно. Что-нибудь восточное, дракон там или еще что-нибудь
этакое... Посуровей.
  Хозяин с Ефимычем начинают увлеченно обсуждать детали проекта, но Рекс
неожиданно обрывает их вполне дружескую трепотню:
  - Эй! А вы меня-то спросили?
  - Че-го?! - изумляются они дуэтом.
И уже хозяин, и уже совсем другим тоном:
  - О чем это ты, мальчик? Бунт на корабле?
  - Да все о том же... - Рекс поразительно спокоен и деловит. - Плевать я хотел на все ваши
чемпионаты... Я больше в этом дерьме не участвую.
  Хозяин грозно бычит брови в дугу:
  - Недопонял... Как это - не желаю?
  - Да так... Не желаю и все.
  Но хозяин звереет в своей настойчивости:
  - Нет, уж ты объяснись!
  Объясниться? Легко! Рексу даже не потребуется времени для подготовки ответа:
  - Я - боксер. Правильно?
  - Ну да.
  - Значит, моя работа - драться и побеждать, верно?
  - Ну? - хозяин, как конь, нетерпеливо переминается с ноги на ногу. - Ты из-за трупа
что ли забздел, Рекс? Да? Стыдно! Ты же воевал, неужто и на войне не смог избавиться
от всяких там детских комплексов?
  - Нет. Не из-за трупа. Я таких еще десяток понаделаю и кулак не дрогнет.
  - Так в чем же дело?
  - Дело в том, что я не хочу и не могу проигрывать “понарошке”. Или он, или я, вот
такая тыква. И все очень серьезно.
  После этих слов все изумленно посмотрели на Рекса. Как на полного кретина. Первым дар речи всевышний вернул Ефимычу:
  - Рекс, ты чо? В уме? Такие бабки! Это же просто спектакль, игра на публику!
  Но Рекс был по-прежнему спокоен и невозмутим:
  - Клал я на вашу публику... Слышал, небось, как они меня заплевали? А я ведь
выиграл! А если бы проиграл? Сколько бы тогда дерьма на меня вылили? Не... Мне
такая канализация не нужна, хоть с головы до ног  озолотите.
  Ефимыч затыкается, Рекс начинает неторопливо переодеваться под обалдевшими
взглядами присутствующих. Одевшись, вскидывает спортивную сумку на плечо
и делает шаг к двери. Жлобы железобетонной стеной смыкают ряды.
  - Прямо как в кино! - искренне восхищается твердокаменностью жлобов Рекс. - А по
сценарию я сейчас, небось, должен драться со всеми вами. Всем навешать, а потом на
улице меня собьет автомашина... Да ведь?
  Жлобов продавливает на улыбки, Ефимыч хихикает, а хозяин добродушно смеется:
  - Ох, Рекс... Шутник ты, однако!
  И внезапно серьезнеет:
  - Нет, можно обойтись без ковбойских сцен. Не потребуется. Ты сейчас преспокойно
выйдешь отсюда, пойдешь к себе домой, поужинаешь, посмотришь телевизор и заснешь...
Спокойно ты будешь спать или нет - уже не моя забота. Только вот завтра утром...
Словом, тебе крышка. Что интересно, ты сам ей накроешься.
  - Да, как же... - ухмыляется Рекс. - Не дождетесь.
  - Дождемся, - всезнающе возражает хозяин. - Ребята, пропустите его, пусть идет.
  Жлобы расступаются, и Рекс уходит. Таким же, каким и пришел - непобежденным.
Но на следующий день Рекс прочувствовал до конца, что его бывший хозяин имел в виду. В какой бы он боксерский и даже не боксерский клуб ни приходил, на него
смотрели так, как будто он был ожившим Дракулой или Франкенштейном, на худой
конец. Дурная слава чересчур принципиального и одновременно слишком жестокого
бойца, казалось, докатилась до самых глухих и беспонтовых уголков вселенной.
Никто его не принимал, никто. Ни один боксерский клуб. Пес, мыкающийся в
поисках конуры...  Что может быть  страшнее?
  Время шло, день сменял следующий, еще паршивее. Деньги кончились, а работы не было. Рекс сильно похудел, от былой спортивной формы не осталось и следа. От безысходности и тоски он даже стал побухивать, вспоминая доармейские самогонные стажировки, шаг за шагом  превращаясь в самого  обычного завсегдатая пивнух, живущего прошлым и случайными заработками.
  Любому терпению приходит конец, и вот наступил тот самый день, когда
Рекс понял до самых пяток: все! Хана, каюк и действительно крышка. Надо
сдаваться, выбрасывать флаг капитуляции. Или продолжать дохнуть над кружкой дрянного дешевого пива.
  Рекс пришел обратно в свой первый и последний клуб. Там многое поменялось, кроме разве что хозяина. Тот был по-прежнему  бодр и весел:
  - Ну, здравствуй, Рекс. Хреново выглядишь. Кстати, кто оказался прав?
  - Вы...
  - То-то! Никогда не забывай, из чьей руки кусок жрешь.
  Хозяин назидательно смотрит на Рекса, но Рекс угрюмо молчит.
  - Молчи, молчи... Я так понимаю, ты пришел драться. Значит, будешь драться.
Прямо сейчас, без аванса и подготовки. Только вот правила у нас несколько
изменились...
  - В чем?
  Хозяин загадочно ухмыляется:
  - Увидишь... Ефимыч!
  Откуда-то из стены материализовался Ефимыч:
  - Здорово, Рекс! Вернулся? Шагай за мной.
  В раздевалке ему сделали массаж и обрядили в широкий нелепый балахон с
огромным капюшоном.
  Бой Рекса был последним в программе, он долго разминался, слушая крики
публики и еще одного «нововведения» - что-то вроде конферансье, объявлявшего и комментировавшего поединки.
  Демонически непонятно откуда появляется вездесущий Ефимыч:
  - Пока тебя не объявят, капюшон не поднимай. Сюрприз будет! Пойдем ближе к рингу.
  В это время конферансье начинает издалека интриговать публику:
  - Дамы и господа! Внимание! Сегодня вам предстоит увидеть не совсем обычный
бой. К нам вернулся таинственно исчезнувший мастер смертельного удара,
непобежденный и несгибаемый...
  Артистически долгая пауза, и конферансье завывает с нарастающей амплитудой крика:
  - Встречайте, Рекс!
  Амфитеатр сотрясается от восторженного рева. С Рекса сбрасывают накидку, он легко
перебирается через канаты на ринг. Только вот угол у него сегодня синий, а волнения –
никакого, сейчас он прекрасно знает цену этаким аплодисментам. Цена сиюминутна:
ноль баксов, ноль центов. Исхудавший боксер похож на затравленного волка, уставшего и
измотанного охотниками.
  Соперника представляют вполне обыденно и без лишней помпы. Вот, дескать, 
подающий неслабые надежды, крепкий такой парняга. И все. А парняга действительно крепкий. Тоже, небось, как и Рекс, деревенский. Узко посаженные глаза на широкой плошке лица, вмятая переносица, мощный разворот плеч... Серьезный противник. Разминаясь, он поворачивается боком, и Рекс видит у него на плече татуировку дракона. Ишь, обработали...
  Боксеры сходятся в центре ринга, приветствуют друг друга ударом перчаток, и Рекс явственно читает по беззвучно шевелящимся губам соперника: “Я сделаю тебя, чемпион! Сделаю!”
  Судья делает привычный жест: “Бокс!”  Пошло дело...
  Но уже на первой минуте боя Рекс понял: сегодня явно не его день, и, кажется,
придется лечь. Технически они равны, но противник сильнее, моложе и гораздо
злобнее в хозяйской установке, крепко-накрепко вбитой в мозги: “Убей!”
  Самый лучший вариант - пропустить пару ударов и упасть, притвориться в
нокауте. Но, судя по настрою противника, в данный момент эта фишка не
прокатит. Рекса просто-напросто прикончат. Не раздумывая. Как и он в свое время.
  А на шестом раунде Рекса действительно ждал сюрприз. Уже перед самым гонгом
конферансье заорал:
  - По новым правилам нашего ринга, на шестом раунде боксеры обязаны снять
перчатки и продолжать поединок голыми руками!
  С боксеров снимают перчатки, оставляя лишь промокшие от пота бинты. Для Рекса
это весьма существенный минус. Его не готовили к таким боям, да и армейская
школа уже порядком позабылась.
  Зато противник чувствует себя явно в своей тарелке. Рекс пытается блокировать,
уворачиваться от ударов напористого соперника, но все же пропускает один
по скуле. Голый кулак не перчатка. Рекс плывет и, как следствие, получает еще
несколько ударов.
  Прощай, чемпионский титул! Парняга радостно хватает его за уже порядком
отросшие волосы и с размаху опускает голову на собственное колено.  Сломался не только нос, сломалось что-то и в самом Рексе, породив в душе нечто холодное и неуверенное. Зря он вернулся... Чемпион не должен возвращаться. Чтобы не проиграть. Он должен оставаться легендой, красивой легендой. А легенда не должна разбивать свой знаменитый нос о чье-то левое колено. Обалдевший от победы соперник с такой силой бьет Рекса головой об пол, что  явственно слышно, как  хрустят  шейные позвонки.
  Вот теперь каюк. Бой останавливают и вызывают врачей. Медики недолго
совещаются. Рекса укладывают на носилки и выносят с ринга. Он смотрит наверх, в качающийся потолок, слышит голос своего хозяина откуда-то сверху и сбоку:
  - Как он, док?
  А доктор отвечает почему-то снизу:
  - Как, как... Жить будет - факт. Ходить... Наверное. Но боксировать - никогда.
  - Это ничего. Зато жив останется, - благодушно отзывается хозяин. - Правда, Рекс?
  Правда? Нет. Не останется. Рекс закрывает глаза, уходя в себя, в свою
пульсирующую кровью глубину. Как странно ощущать в себе этот пульс, живой пульс и мертвое сердце. Сердце боксера. Он ведь уже умер, не так ли?