Степан зевнул и потянулся. Хотел поцеловать жену на ночь, но посмотрев на её измученое лицо, отвернулся и захрапел.

Белый песочек, голубая прозрачная вода, солнце, ярко ласкающее лицо. Степан нацепил солнечные очки и начал греть сваё тело, уставшее от зимы и от весеннего авитоминоза. Шоколадные креолки подносили ему коктели и экзотические фрукты...

-Степан , проснись! - пихала Степана в бок жена. -Да отстань, отстань. Я спать хачу.- бурчал Степан.

Молодые, сочные девицы натирали его кремом для загара, сладко массируя дряблую кожу. Приятное тепло разползалось по всем членам.

-Степан, сгоришь, вставай! - продолжала доставать жена. -У меня кремом намазано...иди в жопу! - отмахивался он руками.

Степан взял большую сигару, которая еле-еле помещалась между пальцев. Закурил, выпуская клубы сладкого дыма. С непревычки он закашлялся. Девушки засмеялись, он улыбнулся им в ответ, поглаживая их загорелые прелести. "...как хорошо, как хорошо, как тепло и здорово. Наконецто я отдохну, наконецто..."

Степан сгорел, отравившись угарным газом. Его почерневшее тело вынесли пожарные. Они были слегка пьяные и рассказывали анекдоты.

2. У деда Ивана и бабы Любы была золотая свадьба. На ето торжество они собрали только самых близких людей: соседа Митрофаныча - друга Ивана, с которым они любят полечица горькой и поворчать на политиков.Двух бабок-сплетниц , которые жадно налегали на венигрет. А дети давно разъехались, раз в год теперь навещали.

Дед Иван поставил на стол первую бутылку самогона. Митрофаныч довольно улыбнулся и повёл головой. Осанка выпрямилась , плечи расползлись и сам он, как помолодел.

Веселье шло полным ходом, пели песни, смеялись... Иван достал очередной пузырь, баба Люба с укором посмотрела на него:

-Вань, может хватит? -Какой хватит, только разошлись.

Бабка взяла бутыль и понесла его на кухню.

-Поставь на место.-кричал Иван. -Ты итак хорош ужо.

Дед встал из-за стола и тоже прошёл на кухню. -Ну штож ты делаешь, дура старая!? Супруги схватились за бутылку и принялись тянуть стекло на себя.Бабка разжала руки, и дед вместе с пузырём отлетел к стене, ударился головой о шкафчики и выронил тару. Иван поглядел на осколки, потом на бабку. Баба Люба попятилась назад, но упёрлась в холодильник.

Митрофаныч допил стакан, засунул в рот огурец и взяв под старушечьи руки подружек, принялся выпроваживать их. -Пойдём, пойдём, милые броняца, только тешаца. Сами разберуца. Хех, хорошо руками работает, как в молодости. Митрофаныч ухмыльнулься.

Через пять минут Иван закончил побоище, сел и закурил "Приму". Его руки дрожали, на морщинестом лице застыли капельки пота.

-Ну што ты, Любушка, ну тыж сама..я тоже головой стукнулся, ну ладно вставай, будет тебе.

Бабка лежала на полу, слёзы смешивались с кровью, она тяжело дышала и всё вспоминала , того прежнего, молодово Ивана с кудрявыми русыми волосьями и игривой улыбкой педофила.

3. Серёга проснулся, через пол часа, после того, как позвонил будильник. Он встал с кровати и пошёл в ванну. Увидев в зеркале своё лицо, Он похлопал по щекам ладонями и снова уставился на своё отражение, примерно на минуту.

Вялой походкой он вышел из подъезда, направляясь на остановку. Вчера они с другом отмечали какой-то праздник древних язычников, название ни он, ни друг не помнили.

Зайдя в автобус,Серёга плюхнулся на сидение и прислонив вулканизирующюю голову на холодное, мутное, чехословацкое стекло, задремал.

Разбудил иво громкий скрежет тормозов, автобус остановился. Люди выбежали посмотреть што случилось. Только Серёга медленно шел к открытым дверям.

"Голова болит, што аж скулы трещат."-думал Серёга, глядя на мало-подвижное, окрававленое тело имвалида, сбитого автобусом. " И на работу опоздал.А какжешь вчерашний праздник то назывался?"

Серёга шёл уставишись в асфальтную ленту дороги и пытался вспомнить те восемь букв, которые витали в его голове.

ТОПОР.