Старина Че в очередной раз пожалел, что летит не «Кубаной». В самом деле, «Аэрофлот» не мог похвастаться напитком «Куба либре», придуманным на заре двадцатого столетия пендостанскими солдатами в оккупированной ими Кубе. «Выпил – и либре!» - шутили с утра пендостанские морские пехотинцы, извращая русскую пословицу «С утра выпил - и весь день свободен». В любом случае на Остров Свободы Команданте Русской революции летел с важной миссией. И напиток свободы на основе крепкого и задорного, с послевкусием страстного секса со знойной мулаткой кубинского самогона «Рон де Кува» мог и подождать.

В его портфеле из кожи кхмерского крокодила находился неприметный флакон из зеленоватого стекла с английской надписью «Кристалл вайал». История этого флакона была интереснее многих исторических романов. В нем находился легендарный эликсир долголетия, который необходимо было срочно передать кубинским товарищам.

Флакон ручной работы из дореволюционного зеленоватого хрусталя долгие годы не покидал черную сумку крокодиловой кожи, принадлежавшую старой опытной эсерке, члену боевой организации левого крыла партии российских социалистов-революционеров товарищу Шапокляк. Эта сумка, преданный партийный товарищ и отважный боевик крысец с большими яйцами Антип, для конспирации звавшийся Лариско (в тапочках и босиком), а также длинный зонтик, стрелявший иглами с ядом – все, что осталось от товарища Шапокляк.

Она сам, наверное, забыла уже свою настоящую фамилию – Распутина, а отзывалась на название старомодной складной шелковой шляпы на пружинах. Секрет плодотворной работы Марии Распутиной и ее поражавшего умы долголетия скрывался в зеленом флаконе. Этот самый эликсир умирающая Маша вручила сыну своего старого знакомого Чебуражко, вместе с которым участвовала в обороне Дома Советов на Краснопресненской набережной в октябре 1993 года.

«Это понадобится ему больше, чем мне… А я за свои 120 лет уже успела повидать многое и многих. Долети до Острова свободы и вручи эликсир молодости Фиделю, пусть он живет назло пендосам и мировому империализму». Че сдержал слезы. Шапокляк в последние годы сильно сдала. Хотя храбрилась, удивительно быстро подружилась с компьютером, полюбила Интернет и даже старательно учила олбанский в одном из ПТУ Бобруйска, куда устроилась для конспирации преподавателем французского языка на полставки.

Секрет напитка долголетия поведала ей по пьяному делу её давняя знакомая, тоже левая эсерка, помнящая, как и Маша, еще дедушку Ильича и все русские революции. Он выручал Шапокляк в сталинских лагерях, во время работы на кукурузных полях в Казахстане во время ссылки. Теперь она передавала его сыну своего покойного знакомого, друга покойного Крокодила Гены. И маленький Че, заслуживший уже звание Команданте Революции, должен был спасти жизнь руководителя дружественной Кубы, оказавшегося между жизнью и смертью.

Шестнадцать часов полета промелькнули незаметно. Влажная духота, декларации, пограничники и таможники. Высокий мулат около красного кабриолета «Понтиак» 50-х годов привычно окликнул: «Сеньор! Такси!»  Че устроился рядом с водителем («О! Сеньор – русо!») и произнес: «Авенида тренто ун, кале дезойчо, пор фавор! Пара эмбайхада де Силья!!» Таксист удивился, но поехал с интересом.
Че Буражко не интересовался посольством Чили, наш человек в Гаване должен был ждать его напротив школы российского посольства в Гаване, в библиотеке которой раньше долго работала первая жена Фиделя Кастро Рус. Попросив водителя остановиться около бензоколонки, чуть не доезжая до посольства Чили, Че Буражко вышел. Картина появления симпатичного ушастого персонажа заставила окосеть на время здоровенного телепузика, который неистово молотил … клона, настоящего двойника Че.

Команданте, не теряя времени, ловко отправил Телетьюбика  в глубокий нокаут и вежливо поинтересовался: «А ты чего чужие ники пиздишь, иблан?», после чего грязно, нецензурно выругался и посцал кипятком на поверженного телепузека. Телепузег взвыл и потерял сознание. 
- Я не есть иблан, я – Эрнетсас Кулверстукас из Риги! Сын знаменитого Чебуражко…
- Тогда превед, камрад! Нежданно братан в Гаване нашелся! Был мультег «Вампир в Гаване», теперь будет фильм «Атака клонов или Братан в Гаване»! А что с телепузеком делать будем?
- А мы его сейчас кошмой обернем и подложим артиллеристам, которые вечером из пушки старинного форта стреляют. Там пыж на середину бухты летит, он там в половину савецкой шинели, никто и не заметит.
- Заипца, камрад, только надо Мануэля дождацца! У меня для него подарочек!

Мануэля ждать не пришлось. Улыбчивый компаньеро в белой льняной одежде появился как из –под земли… Флакон быстро перекочевал в карман кубинца, а телепузика уже заворачивали в войлок крепкие молодые люди в гражданской одежде. Мануэль крепко пожал руки братьям и поблагодарил их.

Через несколько часов Че Буражко и Кулверстукас уже были в городе Санта-Клара. Они стояли на могиле аргентинского врача Эрнесто Гевары Линча де ла Серны, вошедшего в историю как команданте Че Гевара. Телепузик уже летел на середину бухты, выпущенный из пушки старого испанского форта артиллеристами в форме 18 века под издевательский напев: «Аста сьемпре, Телепузег!». Братья думали о том, споет ли кто-нибудь он них: «Прощай навеки, Че Буражко!».  Думали и молчали.

Команданте Че почему-то не хотелось говорить. То ли потому, что красноречие по китайски: «Хуй» То ли потому, что их еще ждали знойные кубинские пелотки, всегда готовые раскрыть тему ебли. То ли потому, что Фидель пришел в себя и принял Уго Чавеса. То ли просто надеялся, что доллар скоро пойдет по песде и Пендостану настанет большой и толстый, как Карлсон. 

А Кулверстукас предчувствовал, что эликсир достался не только Фиделю. Потому что вскоре Уго Чавес намекнёт на то, что не прочь быть Президентом пожизненно.