Ремейк по адноименному креативу А.П. Чехова

  Через площадь рынка идет участковый, старший лейтенант Охуелов в новой фуражке и папкой в руке.  На плечи участкового накинуто  драповое пальто. Не совсем по форме, но зато тепло. За ним шагает рыжий стажер с коробкой, доверху наполненной пачками конфискованных сигарет.  Кругом тишина. На площади ни души. Стеклянные окна ларьков отражают кислые физиономии стражей порядка.
- Так ты кусацца, сволочуга? – слышит вдруг Охуелов.  -  Это где это видано, чтоб кусацца?  Ребята, держи ее! Держи! Ааааааа!

  Слышен собачий визг. Охуелов поворачивает голову и видит следующую картину: из открытых настежь ворот склада стройматериалов, прыгая на трех ногах и оглядываясь, бежит собака, а за ней гонится человек в белой футболке с изображением сидящего пингвина. Он бежит за ней и, подавшись туловищем вперед, падает на землю и хватает собаку за задние лапы. Слышен вторично собачий визг и крик: "Держи, бляяяя!" Из ларьков высовываются сонные физиономии, и очень скоро возле склада стройматериалов собирается нешуточная толпа.
  - Э-ээээ… Вроде как шумит кто, товстарлейтнант! – под руку бормочет стажер.
  Охуелов вздыхает. Вот так бы и дал ему по шее, ей-богу!  Ну и шумит, ну и что? Тебя ебет, что ли? Но пока Охуелов должен подавать пример ревностной службы. Стажер – похоже, еще тот мозгоеб, и участковый очень подозревал, что этого гаденыша ему подсунули не случайно.  Собирает, небось, компроматец себе в блокнотик, харя чубайсная.

  Охуелов грустным истребителем закладывает разворот влево и пикирует прямым курсом на галдящую банду.  Около самых ворот склада, видит он, стоит вышеописанный мудило в футболке с пингвинами, и, подняв вверх правую руку, показывает толпе окровавленный палец. На изрядно бухом лице его как бы написано: "Ужо я тебя выебу, шельма!", да и самый палец имеет вид знамения победы. В этом человеке Охуелов узнает своего старого знакомца - золотых дел мастера Хрюкина (два срока:  один по мелкой хулиганской статье, второй – за скупку краденого). В центре толпы, растопырив передние ноги и дрожа всем телом, сидит на земле сам виновник скандала - белый борзой щенок с острым, как карандаш, ебальником и пятном цвета мочи на спине. В слезящихся глазах - выражение тоски и ужаса.
  - По какому это случаю тут? - спрашивает Охуелов, ледоколом «Красин» врезаясь в толпу. - Почему тут? Это ты зачем палец?  Кто, блядь,  кричал, я спррррашиваю!
  - Ой, это вы, товарищ участковый! Как кстати! – радуется Хрюкин.
  Охуелов хмурится.  Этот поддатый урод не заплатил ему еще за прошлый месяц, хотя Охуелов отмазал его на очередном залете, когда пойманные нарки на кумаре дружно сдали Хрюкина вышестоящим ментам.
  - Иду я, значит, никого не трогаю... - начинает ныть Хрюкин, кашляя в кулак. - Насчет кафеля с Дмитрий Дмитричем, - и вдруг эта подлая ни с того ни с сего хуякс меня за палец! Вы меня извините, я человек, который работающий... Работа у меня мелкая. И пусть мне заплатят, потому - я этим пальцем, может, неделю не пошевельну. Этого, товарищ участковый, и в законе нет, чтоб от твари терпеть... Если каждый будет кусаться, то лучше и не жить на свете...

  Окружающие скупо пускают слезу. Хотя знают, что Хрюкин самым чудовищным образом пиздит.  Это знала каждая собака,  включая, очевидно, и бедолагу щенка.  Работал Хрюкин исключительно по-крупному, но на почве паленого золотишка.  И не с Дмитрий Дмитричем он сусолил за кафель, а наверняка тер с каким-нибудь наркобарыгой, у которых, как слышно было, тут намечалась организоваться хорошая точка по сбыту хмурого.

  Охуелов прекрасно знал об этих планах, и, рассчитывал сорвать свою норму прибыли, но не раньше, чем избавится от стукача-стажера. 
  - Гм! Хорошо... - говорит Охуелов строго, кашляя и шевеля бровями. - Хорошо... Чья собака? Я этого так не оставлю. Я покажу вам, как собак распускать! Пора обратить внимание на так называемых господ, не желающих подчиняться постановлениям! Как оштрафую его, мерзавца, так он узнает у меня, что значит собака и прочий бродячий скот! Я ему покажу ебаныврот!
  Толпа стоит в благоговейном ахуе от решительной речи блюстителя закона.
  - Пездырин, - обращается участковый к городовому, - узнай, чья это собака, и составляй протокол! А собаку истребить надо. Не медля, блядь, я кому сказал! Она, наверное, бешеная... Чья это собака, я спрашиваю, блядь, в который раз???
  - Это, кажись, прокурора  Жетонова! - говорит кто-то из толпы.
  - Прокурора Жетонова? Гм! Сними-ка, Пездырин, с меня пальто…  Ужас, как жарко! Должно полагать, перед дождем…

  Прокурор Жетонов слыл суровым борцом с организованной преступностью среди своих.  И больше всего Охуелову не хотелось расстраивать принципиального прокурора всякими там историями с собачками. 
  - Одного только я не понимаю: как она могла тебя укусить? - обращается Охуелов к Хрюкину.  - Как она достанет до твоего пальца? Она маленькая, а ты ведь вон какой здоровила! Ты, должно быть, расковырял палец гвоздиком, а потом и пришла в твою голову идея, чтоб сорвать. Ты ведь... известный народ! Знаю вас, чертей!
  Хрюкин скромно переминается с ноги на ногу и ответ у него написан на испитом ебле буквально слогами: «Да уш, блядь… Надо же какая незадача приключилась…»
В завершении конфуза, кто-то из толпы вкладывает Хрюкина по самые помидоры:
  - А он, товарищ участковый, окурком ей в ебло для смеха, а она - не будь дура, и тяпни... Вздорный человек, что с него взять!
  - Врешь, кривой! – вскидывается Хрюкин. -  Не видал, так, стало быть, зачем врать? Товарищ участковый умный товарищ и понимают, ежели кто врет, а кто по совести, как перед богом… А если я вру, так пущай мировой судья рассудит. У него в законе сказано…  Нынче все равны... У меня у самого брат в таможне служит... если хотите знать...
  - Не рассуждать! – обрывает правдоискательский пиздеж участковый.
  - Нет, это не прокурорская... - глубокомысленно замечает стажер. - У прокурора таких нет. У него все больше лягавые...
  - Лягавые??? Ты-то откуда это знаешь, рыжая твоя морда?
  - Так известно же! Откуда у прокурора другие могут быть? Лягавые – однозначно!
  - Молчать! – пресекает домыслы подчиненного Охуелов.  - Я и сам знаю. У прокурора собаки дорогие, породистые, а эта - черт знает что! Ни шерсти, ни вида... подлость одна только... И этакую собаку держать?! Где же у вас ум? Попадись этакая собака в Мск, то знаете, что было бы? Там не посмотрели бы в закон, а моментально - не дыши! Ты, Хрюкин, пострадал и дела этого так не оставляй... Нужно проучить! Пора, ебаныврот! А то ишь!
  - А может быть, и прокурорская... - думает вслух стажер. - На морде у ней не написано... Намедни во дворе его коттеджа такую видели.
  - Кто видел?
  - Брат мой! – хлопает глазами стажер. – Водилой он у прокурора работает!
  Так, блядь… Понятно. Теперь Охуелову стало понятно, из каких соображений ему подогнали рыжего стажера, и в какую сторону конкретно идет энергичный стук… 
  - Гм! Надень-ка, брат Пездырин, на меня пальто. Что-то ветром подуло… Знобит… 

  Хотя, продолжал рассуждать Охуелов, сам он вроде не в чем залететь не успел, и если грамотно слить интересную информацию за проделки вышестоящего начальства этому рыжему олуху, то… Можно будет нихуево приподняться, и не только в звании!
  - Ясен перец, прокурорская! - подливает масла в огонь кто-то из толпы.
  - Значит так. Ты отведешь ее к прокурору и спросишь там. Скажешь, что я нашел и прислал. И скажи, чтобы ее не выпускали на улицу. Она, может быть, дорогая, а если каждая свинья будет ей в нос окурком тыкать, то долго ли испортить. Собака - нежная тварь... А ты, еблан, опусти руку! Нечего свой дурацкий палец выставлять! Сам виноват!
  - Вон, кстати водила прокурорский идет, его спросим... Эй, Прохор, брат! Поди-ка, милый, сюда! Погляди на собаку... Ваша?
  - Выдумал! Этаких у нас отродясь не бывало!
  - И спрашивать тут долго нечего, - говорит Охуелов. - Она бродячая! Нечего тут долго разговаривать... Ежели сказал, что бродячая, стало быть, и бродячая... Истребить, вот и все.
  - Это не наша, - продолжал Прохор. - Это прокуророва брата, что недавно приехал. Наш не охотник до борзых. А брат ихний охоч...
  - Да разве братец ихний приехали? Владимир Иваныч? - спрашивает Охуелов, и все лицо его заливается улыбкой умиления. - Ишь ты, господа! А я и не знал! Погостить приехали?
  - В гости...
  - Ишь ты, господи... Соскучились по братце... А я ведь и не знал! Так это ихняя собачка? Очень рад... Возьми ее. Собачонка ничего себе... Шустрая такая... Цап этого за палец! Ха-ха-ха... Ну, чего дрожишь? Ррр... Рр... Сердится, шельма... цуцык этакий...
  Прохор зовет собаку и идет с ней от склада стройматериалов склада. Толпа хохочет над Хрюкиным.
  - Я еще доберусь до тебя! - грозит ему участковый и, запахиваясь в пальто, продолжает свой путь по базарной площади. 
  У старшего лейтенанта Охуелова впереди еще было много работы.