Дело к ночи. Тут смеркается как-то очень резко. Яркий свет – вдруг бац и тьма кромешная. Ты спишь что ль, подруга боевая? Ладно, отдыхай, мешать не буду. Намаялась ты тоже по этой жизни. Жара всё не спадает никак и какой-то гул, будто мотор работает. Наверное, цикады. Нет, всё это не для меня, чувствую.

  Вот мы с тобой и приплыли. Вернее, прилетели. Этого ты хотела? Такого, блин, рая? А чего тут хорошего? Киприоты какие-то все сильно загорелые, прямо чёрные, как черти, и снуют вечно по своим непонятным делишкам. Я не влезаю. Не мой базар. Но поговорить с ними совершенно не о чем. Да и не понимаю я их ни хрена. Бормочут что-то  невразумительное. Смурной, короче, народец..

  Как ты только можешь здесь спать? Такая духотища. Сука! Зачем только мы сюда приехали? Неплохо ведь было у нас на родине. Климат, конечно, там гнилой, зато всё понятно практически без слов. С полу взгляда, полу слова, с намёка, по одному жесту. И пусть большинство наших знакомых конченные калдыри и больше им никогда не подняться, они последним поделиться готовы. И поговорить с ними всегда интересно.
  Там жизнь была на всю катушку, пойми. Я помню, похмелялся с утра на базарчике, потом просыпался в «Бешеной лошади», догонялся в «Зорьке», а отрубался в «Пиковой даме». Чем плохая жизнь? Все кругом причём свои. Уважали как родного. В трудную минуту не давали умереть.

  Ведь было же…Да нахуй похуй! Всю эту ёбань. Сплошная пидерсия.Ацтой! Отказать, сцуки. Пошли все вон, ебланы.В пиздобабруйск. Заебало всё насмерть. И никаких блянах просветов. Какие там сутки пылают станицы? Инфляция, обнищание, кидалово, высокая смертность, алкоголизм, безработица. А ты всё спишь. Да ладно, дрыхни, блять пелотка. Сколько мы уже тут торчим? Потерял счёт времени. Не помню ни числа, ни месяца, ни года. Мало вообще шта помню. Как мы сюда долетели хоть? Кто провожал в аэропорту? Наверное, никто. Кому мы на хуй упёрлись? Я-то выживу, не ссы подруга боевая. А вот ты под сомнением. Что-то ты в последнее время заплохела совсем. Нет, не нравишься ты мне нихуя. То спишь, то стонешь, то несешь какую-то ахинею. Ты вообще следи за болтушкой. Помнишь как дружок наш Мотя сломал три ребра утюгом своей Таньке? За язык её поганый ясный хуй. А потом, чудак, принёс этот самый утюг продавать на базарчик. Ужрались тогда само сабой. Помнишь хохму, как у него джинсы упали? Смех просто, как он с голой жопой бегал по базарчику. А тебя ещё менты прихватили. Давно пасли. Любят они тебя. Скучают.
Вот жизнь, блянах. Что хотели, то и получили. Шта характерно, никуда здесь не тянет. Ни на пляж, ни в кабаки. Полная апатия и депресуха.  Ебёт ещё как. Вот на родине мы гуляли от души. Помнишь в  той же «Бешеной лошади» пили-пили с тобой, потом ты хотела встать, чтобы пройти в туалет, да как наебнёшься о бетонный пол. Смеху было. А крови – лужа. С тех пор у тебя нос приплюснутый. Ты вообще склонна была к членовредительству. То ногу сломаешь, то обе руки и шею. Сколько раз у тебя сотрясение мозга было. Уже и сотрясаться вроде нечему. А уже совсем перед отъездом тебя на улице тряхануло как следует, прямо на проезжей части. Как только под машину не попала, это твоё счастье. Во время мы оттуда свалили. С одной стороны.
  Лежим вот теперь, потягиваем красненькое. А что ещё тут делать? Помнишь, как тебя на родине менты ебали пистолетом. Ты, понятно, голая и в наручниках. Один вставлял тебе пистолет в пизду, а другой при этом только дрочил. Тебя это, наверное, прикалывало. Ты часто в ментовки залетала. Как-то раз выгнали тебя глубокой ночью из клоповника. Но ты не растерялась. Пристала к малолеткам, которые киряли на кладбище. Как распили бутылку, они ею же тебе по башке трахнули и сняли куртку. Так что ко мне ты приехала уже под утро и колотилась, как падла. Отход у тебя был дикий. Хотела уже вскрываться мойкой. И у меня, как закон подлости, ни копейки. Да там у нас на родине все равно кто-то да выручит. Пришёл Пончик, притащил литровую баклажку сэма. Вот и раскумарились.


Здесь, конечно, тяжело. Никто нас не понимет. Но что делать? Сами сюда прилетели. Или приплыли? Мне лично насрать на все эти апельсины, лимоны, которые растут здесь прямо на улице. Ебал я вообще этот земной рай. Скажу прямо, мне больше нравится наша русская мрачная зима. С морозцем и водочкой, которую я предпочитаю пить на улице прямо из горла. Пусть жизнь беспросветов и кругом одни пончики. Зато есть с кем побазарить, отвести душу.
Ёбаный случай. Да как же так? Всё было, вроде, нормально. Да ебать вас всех ибланов ломом в морге! Чем бы тебя под конец развлечь и малость утешить? Вот представь: зима, мороз, мрак. Солнца нет уже целый месяц. А тут идёт такая симпатичная пелотка в рыженькой шубке, высоких чёрных сапогах. На лице сплошное легкомыслие. Улыбочка явно с намёком. В руках, что характерно, длинная узкая булка. Я таюсь до поры. Прячусь среди деревьев. Потом подкрадываюсь, бросаюсь на неё. Вырываю  из рук эту булку и бью её ею по голове. Отключаю девку таким образом, а потом ебу этим самым батоном. Да, блядь, есть чего вспомнить.
Писдец неожиданно близок.
                                                            КОНЕЦ