Тыкая пальцами на самолёт в небе, народ, смеясь над новым каламбуром, приговаривал: «Гус прилетел!».Действительно, после Чяшки Мира, в Рассию, рейсом «Берлин-Москва» летел новый главный тренер сборища Гус Хиддинг.

В окно иллюминатора смотрел седой полный человек. На соседнем кресле лениво жывал травку кенгуру Джек, подареный Австралийской ассоцыацыей ногамяча. Гус заметно нервничал. Исчо бы, скажыт фтыкатель, предстартовый мандраж ёпта, палучится- не палучится, новая загадочная страна, новые люди. Но Гус пережывал не паэтому. Он боялся што пытливые таможыники отыщут семена самой жосткой голландской марихуаны заныканой в сумке кенгуру Джека. У него был канешна отмаз: типа все берут землю с родины, а голланцы- семена растений, но.. Прокатит ли? Таможыники тоже не лохи и получить нахаляву ахуительные семена хорошего настроения на год не откажутся. Новый тренер «Зенида» Дик Адвокат в Питер шмаль провёз. В Пулково его не шмонали. Но как будет в Москве, в Шыриментьево?
Подлетая, Гус увидел толпу на взлётной полосе. «Ну щас начнётся: хлеб-соль, водка-пелотка»,-подумал он не без удовольствия. Обрадовавшись такому приёму голландец повеселел: «Выйду последним, штоб другим не мешать. Под шумок и шмаль пронесём, правда, Джек?»,-сказал он, поглажывая кенгуру.

Самолёт приземлился, палас был расстелен. Но! Гус ошыбался, толпа ждала не его. В одном самолёте с ним возвращался с ЧМ скромный человек нелюбивший грубость. Это был Валя Иванофф. Или Mr.Valentin , как прозвали его журналюги.
Услышав знакомый рёв толпы: «Судья- пидорас! Судья- пидорас», Валя смахнул слезу умиления с добрых глаз. «Помнят.. Не забыли.. Родина…»,-расстрогано произнёс он и пошёл в народ.

На вершине трапа, озаряемый лучами отечественного солнца, стоял Иванофф. Свежый ветер обдувал мужественное лицо. Хитро прищурившись, и лукаво улыбаясь он нежылся в лучах славы. «Судья- пидорас! Судья- пидорас!»,- без устали кричал народ, отряд ОМОНа с трудом сдерживал толпу поклонников. А он скромно стоял, и хрустальный свисток, инкрустированый бриллиантами на толстой золотой цепи висел на шее.

Едва он ступил на землю, один смельчак прорвался сквозь оцепление. Это был его коллега Баскаков. «Накажи меня, Валя! Накажи за грубость!»,- кричал он в порыве фанатизма. Кумир не мог отказать, и привычным движением достал из нагрудного кармана сделанную из чистого золота жёлтую карточку и показал её «нарушителю». Толпа восторженно заревела, а Баскаков в экстазе катался по взлётной полосе… Валентин, подыгрывая толпе, начал предъявлять жёлтую карточку направо и налево. Слившись в экстазе, толпа и ОМОН, блаженно стонали… К кумиру подполз Баскаков и прошептал: «А теперь удали меня… Удали, Валя! Прошу тебя… Удали так ,как никого не удалял..» . И едва Иванофф достал усыпанную рубинами красную карточку, страждущий стал корчится от мегаоргазма. «Меня удалил САМ Иваноф….»,- стонал Баскаков…  Это был триумф Иванова. Ликующая толпа на руках понесла своего героя к лимузину ярко жёлтого цвета. Пелотки желали от него ребёнка, падали в обморок широко расставляя ноги, ожидая что этим кто-нибудь воспользуется, бросали цветы, посылали воздушные поцелуи…

Гус Хиддинг, наблюдая это в иллюминатор, тихо охуевал.
«Загадочный, народ, эти русские…»,- растеряно произнёс он и направился к выходу. Он стоял на опустевшей взлётной полосе и ждал. Чего или кого, он не знал. Кенгуру Джек жевал цветы на взлётной полосе, оставшиеся после встречи Иванова. Он стоял в валенках, фуфайке, шапке-ушанке, с массивной острой палкой в руках, озирался и тупо потел на июльском солнце.
Через полчаса на горизонте появился оранжевый Москвич 412 и направился к Гусу. Из авто вышел уже знакомый ему Виталег Мудко.
-Ты ,извини, Гус, за опоздание. Пробки штопесдец! Исчобы – нацыонального героя встречали! Повезло тебе, с таким чаловеком в одном самолёте лететь!Б/П! А чево это ты так вырядился? Мёрзнешь штоле, гыгы?
-Да я думал …. А когда полярная ночь начнётся?
-Чево?Йобнулся поди… От близости величия Иванова наверное.. А палка тибе нахуя?
-Медведей отганять…
-Ну песдец…Правда йобнулсо. Медведи у нас тока в зоопарке и в думе остались, гыгы..
-Медведи в правительстве?!!!
-Да ну тибя в писду, Гус. Хуету несёшь всякую. Перегрелся, бля, в этом наряде. Раздевайся, дурень. А это кто с тобой? Кузнечик шерстяной или кенгура?
-Кенгура. Джеком звать.
-Хуяссе, как в учебнике по биологии за 5-ый класс. Недавно четал. Слушай, всегда посмотреть хотел, а что у них в сумке…

С этими словами Мудко рашительно направился к Джеку с целью вывернуть тому сумку на спину, как рюкзаг.Но Гус, вспомнив что там, семена марихуаны ( а делится в его планы не входило), стал держать Мудко за руку.
-Гус, ты охуел штоле? Дай посмотрю, што у него там. С детства мечтаю…
-Не надо смотреть… Там это… Нахуя интересного…
-Да што?
-Мммм….Говно кенгурячье. Кальтурный жывотный, панимаешь. Насрал- и в сумку. Штоб не сорить… А потом в сортире смывает.
-Фу, бля… Культурный нах. Так бы сразу и сказал. А я почти рукой залез. Ладно, поехали отсюда, только это жывотное в салон не пущу, с говном-то. Пусть сцади бежыт. Или хуй с ним, пусть в багажник лезет.
И оранжевый Москвич помчался, искря глушаком о асфальт, на базу сборной.
На базе, скрашывая ожидание Хиддинга водочкой , сидели Санёг Бородюг и Горшкович. Памошничги ёпта. Ожидание было долгим, и корешки уже успели раздавить по пузырю водярки. Горшкович к тому же полирнул пивком, и паэтому мирно дремал, облакотившись на стол. Бородюг же названивал блядям и банщику, сообщая што визит туда пока задержывается.

И вот, дверь распахнулась, и на пороге, пытаясь разглядеть в тумане смешного дыма силуэты людей, стояли Мудко и Хиддинг.
Коллеги поздаровались, похохатали над шерстяным кузнечиком Джеком и сели за стол. По старой русской традицыи, под дружное «С почином!», звеня стаканами, кряхтя, и хрустя огурцами они начали работу. Но только Гус хотел озвучить новую тренерскую концепцию , как опытный Горшкович напомнил про промежуток между первой и второй, и накатил ещё по стакану.
Мудко токал тосты, Бородюг разливал, Горшкович искрил народными мудростями за что и когда пить, Хиддинг охуевал. В опщем, работа кипела.
Энергичный Мудко предложыл смоделировать работу тренеров на конкретном матче. «Итак, вводные-,командовал Мудко,- завтра игра со Словаками, допустим, как мы работаем, уважаемые тренера?»
Бородюг мгновенно поставил на стол три пузыря.
-Санёг, ёпт, гаварю ж : с-мо-де-ли-ро-ва-ть! Тренеровка как бы, дебил.
-Ааа, понял, виноват,- сказал Бородюг и убрал одну бутылку.
-Вот с ними тебе работать, гыгы,-обратился к Хиддингу Мудко.
Горшкович вьебал исчо стакан и упал под стол.
-Таак.Продолжаем моделировать… Определяем состав на игру.
-Ненавижу хахлов!,-донеслось из под стола.И Филимонова!Сцуки…
-О чём это он?,- поинтересовался Хиддинг.
-Понимаешь, Гус, просцали как-то хахлам, из-зи бабочки в ворота Филимонова. А Горшкович бабла дохуишша поставил на нас. Нашёл на кого ставить, дебил… Вот теперь как нахуярится, так и повторяет всё время про хахлов.. ,-пояснил Бородюг.
-Так, расслабились ,сцуки, определяем состав, бля, забыли штоле?, -ревел Мудко.
-Ненавижу хахлов!,-донеслось из-под стола.
-Записываю: «Хохлов».Дальше? Исчо десять позицый осталось.Стоп! Бляяяяя!!!!Это ж пиздец! Получается все эти годы Горшкович нёс ахинею про хохлов, а мы Хохлова в сборную ставили??? Ебать-колотить! А бля, утром смотрю в заявку, вижу там Хохлова, и думаю :нахуя он там нужен?Но, подумав, что это ниибацца коллегиальное решение, оставляю его в составе…. Ёб тваю мать, Горшкович сцука,- Бородюг пнул лежащего Горшковича.

Они продолжыли бухать вчетвером. Нет, Горшкович больше не пил. Пил кенгура Джек. Оказалось, что он очень хороший собеседник. Тем временем Гуса накрыло и Мудко повёл его в спальню и положыл на кровать.
-Ты Гус, отдыхай, набирайся сил..  Ты с Саньгом все клубы Рассийские объездишь, кандидатов посмотришь.. Завтра с ЦСКА начнёте. Отдыхай, а мы в сауну к девочкам пойдём. Джек с нами поскачет. Бабу ему найдём, расслабится парень. И это… Ты не волнуйся, всё получится… Не пережывай…
Мудко вышел из комнаты и закрыл дверь. Гус приоткрыл глаз и произнёс: «Да хуй мне пережывать, Виталег? Бабосы в карман капают и хуй с ним. Контракт, бля , нехуёвый… А пережывать… Да похуй мне…..»

Продолжение следует.