Вы когда-нибудь задумывались об эстетике воздержания? О напряжённости и бескомпромиссности борьбы с собой? Именно борьбы – когда тело властно требует: «Хочу!», а разум то проникается буддийским спокойствием: «Нет», то яростно визжит перетянутой струной: «Нет! Не дам!! Нельзя!! И вообще, пошёл на хуй, я главный!!...». Страсти накаляются. Всё внешнее уходит на второй план, детали окружающего воспринимаются словно сквозь пелену, и единственно реальным становится только раздирающее изнутри противостояние Духа и Материи.

Совершенно не важно, что вызвало конфликт – объективные ли обстоятельства, или что-то личное, интимное. Важно то, что противоборство очень быстро набирает обороты, и сознание не успевает опомниться, как оказывается втянутым в совершенно ненужный ему конфликт философских идей, который на поверку сводится к обычной борьбе за власть – тёмное, неспособное действовать осмысленно, но очень древнее Животное против исторически совсем молодого, но расчётливого и крайне амбициозного Разума.

Дальше в конфликт на стороне Разума вступает Воля. После этого, как правило, остаётся лишь два выхода: либо союзники оказываются неподготовленными к борьбе, являющейся воистину бескомпромиссной, и быстро сдаются (это часто можно наблюдать у неразвитых, слабых личностей, не утруждающих себя постоянным трудом души), либо Животное покоряется объединённым усилиям, и гневно ворча, удаляется в глубины подсознания.

Однако возможен и третий вариант. Животное оказывается сильнее, неуступчивее, но и Разум никак не желает сдаваться. Отступая перед напором низменного, он всё же ищет способы добиться капитуляции на почётных условиях, цепляясь за внешние соломинки в попытках уцелеть во внутренней борьбе, и, пусть и идя на поводу у побеждающего тела, отчаянно пытается выполнять его веления не непосредственно, а по-своему, словно видя в этом подтверждение возможности реванша.

…Аркадий Валентинович взглянул на дисплей мобильного, и, тихо извинившись, вышел из зала совещаний и аккуратно прикрыл за собой дверь. Повернувшись, ласково улыбнулся молоденькой секретарше Томочке и оглушительно перднул. Выражение безмятежности разлилось на его лице.