Вова и Андрюша два крупных человека. Весовой предел в сто килограмм, эти ребята преодолели ещё в школе, чем неимоверно гордились и без устали восхваляли все преиму-щества их положения. «А хуля, я въебал-он упал». С этой арифметикой они весело двига-лись по жизни, пока кривая судьбы однажды не загнала их в железный «мешок».
В тот вечер они вышли с гостин в легком алкогольном опьянении. Восьмой этаж никак не располагал к пешей прогулке, посему они загрузились в лифт и направились по мар-шруту кнопки номер «один».
Как русский любит быструю езду, так пьяный любит прыгать в лифте. Андрюша по-шел ещё дальше и, для верности нарушений правил, закурил при посадке.
«Эта ж не в пентхаус на тридцатый, у нас тут хуля всего девять». - Сказал он, выпус-тив густой клубок на прощанье в подъезд.
Подушки безопасности третьего этажа стали их конечной остановкой. Парни перегля-нулись, обменялись ненормативной лексикой, и нажали на кнопочку с гравировкой «вы-зов».
-    Что случилось? – продребезжала кабина.
-    Бля… Ой… Да, бля мы застряли…
-    Вы прыгали  в кабине?
-    Нет. Просто оборвались.
-    Сколько вас человек?
-    Двое.
-    Значит прыгали. Ждите, дежурный вышел.
Без десяти полночь. Район бесконечных панельных коробок. Железный ящик один квадратный метр и два пьяных тела внутри. Ждите…
Под многообещающем словом «дежурный вышел» стоило понимать, что бабушка пен-сионерка допила чаёк, не спеша оделась, нашла свою боевую подругу вахтершу (всё таки полночь таит опасность), и, разрывая ночь скрипучими словами, направилась на другой конец района.
Примерно это поняли и парни, которые раздрочили створки дверей и поочерёдно вды-хали, свежий подъезный воздух с ароматом мочи. Стал ли причиной их дальнейших не-приятностей этот аромат или, что другое не знает никто. Но Вова захотел ссать.
Ответ на просьбу товарища Андрюша выразил сочетанием: «Терпи ссука». Вова вос-принял всё без возражений, но через пару минут мучений ему захотелось и срать.
Да, хуля потерпеть нельзя! Конечно можно. Только когда лоб Вовы покрылся потом и закружилась голова, вопрос вошел во вторую фазу рассмотрения: «срать в лифте или в штаны».
Андрюша блевал в отверстие между дверями. Ни сигаретный дым, ни свежий воздух  ничего не спасло его сознание от поступка друга, который наполнив один из углов кабины гавном, прикрыл его футболкой. По словам последнего: «чтоб не воняло». А хуля оно и не воняло. Свое гавно не пахнет.
-    Ну, ребятки, вылезайте… - донеслось с верху.
Лифт попал в межэтажье и, парням предстояло карабкаться в щель между полом подъ-езда и крышой кабины. Бабки явно нихуя не шарили в подтяжке кабины до уровня или у них не хватило силёнок, но свет они погасили в тему.
Первым стартанул  Андрюша. Заручившись поддержкой Вовы снизу, он с размаху уе-бался головой об косяк лифта. Маты, маты, ещё раз маты плюс тёплая струйка из рассе-чённого лба наполнили кабину. Бабка понимая, что спасательная операция пошла не за-планировано, сдуру светанула в лицо первому спасенному.
Прожектор фонарика воткнулся в пол. Тельце старушки упало рядом. Ни крики, на-парницы ни запах говна вперемешку с блевотиной, ничто не смогло её пробудить.
Когда на тьму божью появился Володя, с голым торсом перепачканным кровью, Анд-рюша догадался подрубить свет в подъезде. Что повлекло за собой потерю второй героини спектакля.
Понимая, что серьезно наследили парни съебнули по темноте.
На утро весь район говорил, как двух лифтерш чуть не изнасиловали. Но они блять этих пидорасов, на хуй, фонарём до крови…