Ну не хотел я никуда ехать. Не хотел. Хотелось посидеть дома оба первомайских выходных, под вечер появиться в любимом пивняке. Хлопнуть пару кружек пива, отЪиметь в бильярд парочку таких же завсегдатаев, как и я,  и обновить очередной кий об очередную пьяную харю.
Нет же. Уговорили. «Природа. Будет, типо, весело»…
Знаю я это ваше веселье.
Два часа вы будете разводить костер. Потом еще два бегать и искать к нему дрова. И выжрете всю водку до того, как будет готов шашлык. И когда закуска уже не нужна…
Но, тем не менее, они меня уговорили.
Они: моя тогдашняя подружка, мой лучший друг Рома, подружка моей подружки, и друг подружки…

Итак. Дано. Убитый москвич 412, в него кладутся две палатки, ящик водки, спальники, кастрюля с мясом и две телки. Водитель забираеццо в машинку сам, как сможети вся эта дребезжащая фигатень отправляется в сторону полян, лесов, деревень и прочего российского пейзажа.

Отправили девок. А сами втроем остались ждать дачный автобус, чтобы ехать за ними. Помахав хуем на прощание москвичу, мы сели на скамейку в остановке. Я посмотрел на товарищей. Взгляд в пространство трудно назвать осмысленным, но эти раздолбаи действительно собирались ждать транспорт сидя на лавочке и болтая ногами, попутно обсуждая нехитрый дачный инвентарь и дочку одного из рабов шести соток.

- Та-а-ак…. - с расстановкой произнес я. Рома знал что это значит и начал канючить…
-…без закуски, стаканы в рюкзаках уехали, теплую, на людях, менты, позор …
- Ну, как хочешь - сказал я, отвинчивая горлышко литровой «Black Death».

К моменту подхода автобуса мы уже хором спели «под крылом самолета…» и требовали от дачников «душевно» нам подпевать. На лицах дачников отражалась работа мысли ажно в двух направлениях: первое – смогут ли они отмахаться тяпками от нас и второе, не будет ли логичным предварительно отмотать с садового инвентаря тряпочки, которыми тот был заботливо перемотан во избежание…

Поездка в автобусе на расстояние двадцати километров мягко говоря не удалась. Грустный Рома последовательно получал по ебалу каждой встречной веткой потому как голову он боялся засунуть во внутрь автобуса. На резонный вопрос водителя какого хрена и не жалко ли ему тот кусочек желе, находящегося между лбом и затылком Рома томно поведал  окружающим, что его сначало укачало, что у него морская болезнь и вообще чтоб ему не мешали сосредоточиться… Результат вдумчивого созерцания себя немедленно оказался на левом крыле автобуса и проплывающем мимом муравейнике…

Вылезли. Рома походкой Кала Стюарта, поднимающегося на эшафот, удалился в лес и оттуда все желающие могли слышать акт слияния с природой. С помощью Ромы обеспечив страждущих меньших братьев горячей закуской мы отправились через дачный поселок к месту проведения пикника…

Стоит ли говорить, что палатки на месте не было. Москвича с девками тож. В полном молчании я допил остатки…
- И че? – полюбопытсвовал я у товарищей?
- Их нету… - хором ответили мне мои проницательные друзья….
- Знаете ли, Рома и Витя, почему я жру водку каждый день и заканчиваю универ с красным дипломом, а вы мои дорогие товарищи до конца жизни обречены списывать у меня лабы и пить исключительно по выходным?
- ???
- Потому, что очевидные вещи я пропускаю мимо сознания, и замечаю только самое яркое и необычное…
- Ты это к чему? – нестройный хор мальчиков-зайчиков изобразил голосом максимум удивления….
- Это я к тому, мои дорогие Леониды Ильичи, что я без вашей очевидной помощи смог наблюдать, что наш ящик водки и мясо бесследно исчезли, вместе с примкнувшими к ним телками и москвичом 412…

Чуток попожже. Смеркалось (с), бля…

- Ну что, богатыри, объявляю консилиум на предмет «что делать» и «кто виноват». Вариантов у нас собственно два. Идти пешком до города – это 20 км. Или заночевать здесь, взломав чью-нибудь дачу и закусив ранней редиской. Вариант второй найти наших телок с палаткоми и, таки, устроить праздник. Не знаю как с Наташкой, но свою Ольгу я точно отымею по полной программе.

- Да чего их искать, дождь собирается, пошли в город, часам к десяти будем там?
- А вдруг с ними что-нибудь случилось?
- Мрачно, господа мрачно, мнения разделились. Предлагаю сделать так. Ты – пойдешь на километр -  вправо, ты – на километр влево. Через полчаса встреча тут возле меня.
- А ты?
- А я, мои маленькие Робинзоны, буду вам ориентиром…

Спустя два часа палатки с девками были найдены в гуще кустов. Мило потрескивал костерок, бренчала гитара, и проводился допрос с пристрастием. Основной темой допроса было следующее.
а) какого размера должен быть головной мозг женщины чтобы  разместить палатку ровно посередь кустов
б) есть ли у них мозг и как они собираются жить без него дальше.

Опущу трагические подробности приготовления шашлыка на костре, преимущественно состоящем из тоненьких веток шиповника. Поход на ближайшую дачу с целью разламывания забора оной для костра, внезапная находка в виде козы, охраняющей тот самый забор. Попытка подоить козу в канистру с узким горлышком и разъяренного дачника пытающегося полюбопытствовать, что у меня внутри с помощью туристического топорика.

Полночь, шашлык готов и съеден, выпито водки, успокоившийся пузырем дачник бродит кругами вокруг костра, прикидывая что бы еще ему такого нам сделать чтоб ему подарили еще бутылку. Ночную тишину нарушал храп Олега, потрескивание его же туфлей возле костра и визг Ольги пытающейся подмыться за кустами из той же канистры с узким горлом. Я залил костер остатками воды и побрел укладываться.

Сплю я крепко и без сновидений. Часа в три ночи я проснулся от сушняка, перелез через Ольгу, которой, судя по всему, снился наш преподаватель матана Семен Федорович Заколупко, посколько она говорила во сне, что за паршивый зачот она ноги раздвигать не намерена…

Попив водички, я вернулся в палатку. Ольга не спала. И, судя по ее недовольному лицу, Семен Федорович Заколупко таки добился своего.

Вытряхнув ее из спальника я стянул с нее джинсы и вульгарно стал шпарить в позиции бобра, которая, как известно, отличается от позиции раком, тем, что сторона которая занимает менее активную жизненную позицию грызет древесный мотериал.

Или еще что попадется в рот. Поелозив минут пятнадцать и поняв, что кончить мне сегодня не судьба я огорченно задумался… Удовлетворенная Ольга сначала шептала что то про минет, а потом про шикарное нижнее белье которое она специально припасла для того чтоб я возбудился. На вопрос кому она собиралась его демонстрировать в абсолютно темной палатке в три утра ночи она, покопавшись в своем рюкзаке, нашла огарок свечки, размером с мой член в спокойном состоянии.
Прошептав что-то про романтику и свечи она принялась извиваться всем телом пытаясь окончательно стянуть с себя джинсы и свитер.
Понаблюдав за страданиями молодого Вертера, я решил пройтись до канистры и попить водички еще. Заодно неплохо бы и поссать. Повернувшись спиной к обеим палаткам, я принялся выполнять годовой план НИИ ирригации и мелиорации Узбекистана.
Постепенно до меня начало доходить, что я вижу немного дальше, чем должен. Обернувшись, я увидел Ольгу, выскакивающую в одном белье из горящей палатки. Лепетание про случайно задетую свечку сливалось с цокотом сверчков и вносило в душу умиротворение. Хорошая палатка полностью сгорает за пятьдесят секунд. Наша не была исключением.
Растолкав Наташку, Рому и Олега, мирно сопящих в соседней палатке я предложил им выйти и хором исполнить что-нибудь подходящее случаю. Макаревича, например. «Все отболит и мудрый говорит, к-а-а-а-ждый костер, когда-то догорит…»

Утро началось с непонятной возни. Проснувшийся раньше всех Олежек, увидев мою Ольгу в действительно красивом белье, страшно возбудился и полез приставать. Почему-то к Наташке. Ты был против, о чем вскоре все в палатке были извещены свистящим шепотом, сообщавшим, что у нее эти самые красные дни.
Олежек ответил,  что красные дни сейчас у всей прогрессивной части человечества, празднующих первомай. На сообщение что у человечества свои красные дни, а у Натальи свои – Олежек отреагировал достойно. То есть побежал в кусты с целью посцать. Предполагалось что трясущиеся после вчерашнего руки – довершат начатое.

Ну и собственно финал. Вечером нас пьяных забрал все тот же 412-й.  К чему я это. Ну их нахуй, эти пикники на обочине. Дома надо сидеть. В тепле и уюте. Когда заботливые официантки меняют пепельницы и строчат минет в подсобках.

Конец.