Aetate sapimus rectius
Из Теренция

Попал я в эти выходные в спальный район моего города, где я жил до 18 лет (щас то я ниибаца крутой – в центре живу) и на одной из главных улиц увидел следующую картину. По тротуару, вдоль проезжей части, шел перец лет 30-ти и что-то громко напевал, типа «Танки грохотали». И слегка потрепанная одежда, и блаженная улыбка, и даже глаза на выкате не сильно впечатлили бы народ, (а, хули, может на «фабрику пёзд» человек готовится!), но вот ритмичные бесконечные движения руками его конечно подвели. То ли он ёб кого-то виртуально, то ли представлял себя могучим чугунным паровозом, то ли как Ван Дамм наносил невидимому противнику двойной удар по туловищу – в общем, сразу же становилось понятно, что перед этим человеком стоят другие жизненные задачи, и он для себя расставил иные приоритеты, нежели серая масса народа, перетекающая из магазина в магазин, из кафе в парикмахерскую и т.д.

    Отрешенность типа от этого скучного мира особенно бросилась в глаза, когда какая-то кошёлка с двумя авоськами, оттягивающими руки ниже колен (видимо набрала жратвы для своего любимого мужа-алкоголика или (если пазитиф) слесаря шестого разряда) раскрыла ебальник, увидев какую-то рекламу чего-то нужного для неё, и остановилась на его пути. Она тут же была приобщена в мир увлечений этого парня и вынужденно, отгораживаемая его ритмично движущимися руками,  прошла вместе с ним несколько метров, получая в уши порцию громких советских песен, а под жопу – коленями «паровоза». Клюшка почти не испугалась (так вскрикнула пару раз для порядка), так как нихуя не поняла, будучи зомбированная рекламой, а объект всеобщего внимания даже не подал виду, что что-то произошло, только на некоторое время стал громче и ожесточённее петь (изо рта начала вылетать слюна) и движения руками стали более быстрыми и сильными.
    Когда он поравнялся со мной, то я неожиданно узнал его – это был Вовка-Мухомор.

    Никто из моих друзей не знает, почему Вовка был такой. Может быть причиной его «очарованности» был долгий срок работы его отца во вредном цеху нефтекомбината и вдыхаемые там пары хлора и еще хрен знает чего. Может, его мать слишком много до беременности и во время нее экспериментировала с превращением «Нитхинола» в жидкость пригодную для питья, а из-за отсутствия средств на исследования, проводила эксперименты на себе.

Факт остается фактом – Вовка всегда был не в себе. Правда, будущий эскулап и мой друг детства – Женька - выдвинул гипотезу, что причиной «странности» Вовки был сожранный им в пятилетнем возрасте на спор мухомор, найденный в расположенной неподалеку лесополосе (именно из-за этого случая он и получил свое прозвище). Но мы отвергли эту причину, как несостоятельную, полагая, что мухомор не мог нанести столь разрушительного воздействия на Вовкин организм, а скорее должен был придать ему сил.

Именно на мухомор мы списывали его недюжинные способности в области камне-, а точнее - кирпичеметания. Когда ему было примерно 12-13 лет мы часто, поспорив на деньги, притаскивали неверящего в торжество человеческой силы и духа и малознакомого с «творческими» особенностями Вовки-Мухомора, к его дому, и демонстрировали способности нашего «Халка». С этой целью мы давали Вовке, стоящему по одну сторону пятиэтажной «хрущевки», половинку кирпича и говорили, что за домом стоит пацан, который обозвал его пидорасом, а спорщика ставили по другую сторону дома. Было очень смешно видеть, как охуевший спорщик смотрел на кирпич, перелетавший с большим запасом пятиэтажный дом и летевший почти ему в голову (Вовке достаточно было сказать, где именно стоит обидчик, у гаража или голубятни, например, а наводка на позицию противника у него была не хуже чем у высокоточного пендосского оружия – плюс-минус 1 метр).

Не скажу, что Вовку мы любили, но никто и никогда со злостью над ним не издевался и его не обижал. Мне, кажется, мы даже вносили разнообразие в его жизнь и отчасти веселили, хотя улыбался он всегда и даже в минуты, когда сильно злился, улыбка не сходила с лица,  к ней лишь добавлялось небольшое звериное рычание.

Первую любовь Вовка-Мухомор познал также благодаря нам.
В моей школе училась милая красотка, которая давала всем с того момента, как перешла в пятый класс. Звали ее – Сопля. Еще раньше она была Надька-Сопля, из-за круглогодично бежавших соплей, но потом имя сократили для удобства произношения, а Надька против не была.

Не помню, у кого родилась эта мысль, но все решили, что если Сопля и Мухомор не родственники (а объективных подтверждений тому не было), то надо их «скрестить», как два близких по духу объекта. Кто-то видел, с какой интенсивностью и отрешенностью Вовка копал траншею у своего дома и провел аналогию с интенсивностью и отрешенностью ебли Сопли. Создалось впечатление, что если бы траншея Мухомора уходила за горизонт, а количество ебарей Сопли приближалось бы к бесконечности, то оба они все равно доделали бы работу до конца. Их судьба, благодаря наблюдательности моих друзей и знакомых была предрешена.

Не помню чем именно, но мы заманили Вовку в подвал, а Соплю и уговаривать  не надо было. Новость о том, что у парня она – первая и он очень скромный, только подогрела её, и она бросилась грудью на амбразуру.

Зрелище я Вам доложу было ещё то! Вовка по быстрому отстрочил и кончил первый раз. Затем второй. Третий раз он Соплю изрядно помучил. Сильные руки, помноженные на неутолимое желание и Сопля выглядела, как кусок поролона под отбойным молотком. Она, видавшая многое, прихуела и, как сообщила позднее, думала, что он будет ебать её бесконечно. Но все хорошее кончается быстро. Пришел сантехник и испортил праздник. Зато с этого момента, если кто говорил при Вовке слово сопля, он расплывался в более широкой улыбке, и в глазах его появлялись искорки.

Сопля, учась в седьмом классе, перезаражала половину десятиклассников сифилисом, а так как один из учащихся был сыном завуча, то Сопля продолжила свое образование в спецшколе. Вовка-Мухомор уже не так радовал нас в старших классах, к тому же появились новые интересы, в том числе и первая настоящая, как мы тогда думали, любовь.

После того, как я увидел Вовку-Мухомора в зрелом возрасте на улице, мне стало немного грустно. Грустно от того, что мы все выросли и стали кем-то – врачами, учителями, юристами, зэками или бандитами, но все стали серьёзнее. Некоторые перестали улыбаться вообще, а смеяться только над похабными анекдотами. А Вовка продолжает нести свою улыбку сквозь года и живет в своём, пусть непонятном нам, но очень ярком мире и ему похуй на низкую зарплату, неурядицы в семье и приближение блока НАТО к границам России.