В те далекие годы, когда я еще баловался ружьишком и посещал всякие отдаленные уголки нашей губернии, судьба свела меня с замечательным человеком и прирожденным охотником. Жил он в глухой деревушке, окруженной со всех сторон лесом. Охотиться Тимофеич начал в раннем возрасте, когда в тех краях еще была школа, и всем здоровым мужикам и бабам хватало работы. Да и дичи имелось вдоволь.

Теперь школы там нет, больницы тоже. Из мужиков осталось три человека. Под Новый год вот еще Колян умер. Когда ударили первые неслабые морозы, он пьяный упал в сугроб и проспал там всю ночь. Утром собеседники его нашли и привели в хату. Лечить-то нечем, кроме самогона. Колян руки отморозил, стакан взять не может. Придумали собеседники: надели ему варежки. Кое-как выпил. К ночи все равно крякнул мужик.
Но дело собственно не в этом. Тимофеич, мой, поначалу еще в ранней молодости ставил петли на зайцев, которые теперь, к слову сказать, перевелись все, так как поля пустуют и нет никакого корма ушастым. Позднее он подзаработал денег и приобрел одностволку и верного пса. В лесу собака находила притаившегося зайца и начиналась погоня по кругу. Надо знать вам, что беляк обязательно возвращается к месту своего былого сидения. Тут и бей его, не промахнись только, а то следующий круг будет еще шире.

Весной, объяснял мне опытный Тимофеич, заяц линяет и вообще дуреет. Подходишь к нему вплотную, а он только трясется и уши назад закидывает. Мочи его тогда по голове прикладом, вот и все дела.

Тимофеич, мой, очень рано потерял семью. Умерли отец с матерью, потом жена и двое детей. Все хозяйство осталось на нем. Да еще ведь в колхозе крутил баранку. Большой он труженик. Работал, не покладая рук, и в итоге, конечно, надорвался. Ему и сорока нет, а он уже инвалид первой группы. У него и грыжа, и гемарой, и простатит, и сердце с почками далеко не в норме. Тем не менее, трудится человек и охоту не бросает. Вот только тетеревов что-то совсем почти не осталось в местных лесах, жалуется он мне. А тут недавно такая удача! Сбил большого петуха, не выходя из машины. Тетерев сидел на верхушке елки, близко подъезжать опасно, так как то был токующий глухарь. Интересно, что глухарь даже сбитый будет продолжать токование.

Итак, остановил Тимофеич свою машину в ста метрах от елки, не глуша мотора, и стал целиться из своей верной одностволки. Промахнуться никак нельзя: улетит петух сразу. Хорошенько приладился мужик, несмотря на вибрацию в кабинке, и сделал меткий выстрел. Тетерев тяжело рухнул на снег.

Дома Тимофеич поинтересовался чем же питается эта большая птица. Вскрыл ему зоб и увидел там одну только кору, а в желудке исключительно камни. Какое, однако, неприхотливое создание. Себе бы так, подумал наш охотник.

Однажды Тимофеичу крупно повезло: он застрелил лося. Стал варить его и пока варит, приговорил бутылку свойского самогона. Попробовал, наконец, лосятину - не укусить никак, такое жесткое мясо. Пришлось доваривать. Еще пять бутылок уговорил человек, пока смог раскушать этого лося.

Особый случай был с медвежатиной. Забил как-то охотник медведя. Снял с него шкуру. Смотрит - лежит перед ним настоящая женщина. Чудо. Позвал он гостей, среди которых оказалась одна совершенно не пьющая бабенка. Она хотела просто попробовать хоть раз в жизни медвежатины. Сидят мужики в тимофеичевой хате, выпивают, закусывают, хоть бы хуй, а у бабы этой вдруг красные пятна пошли по всей роже. После дело еще хужей стало. Глядят люди: у нее шерсть растет на теле. Пришлось гнать ее в лес из деревни.
А вот еще вышла с Тимофеем занимательная история. Пошел он уже ближе к вечеру в лес. Так, на всякий случай проверить, нет ли какой зверюшки. Скот домашний к тому времени у него весь сдох, а жрать-то хочется. В хозяйстве разруха, колхоз ничем не помогает, пенсию годами задерживают.

И вдруг видит наш охотник здоровую кабаниху. Только она его тоже заметила и двинулась в направлении мужика. Ну, тот из верной своей одностволки пальнул и ранил свинью. Сначала подумал, что убил наповал. Пошел домой за веревкой, чтоб донести ее до хаты. Возвращается, а кабанихи-то и нет. Только кровавый след на снегу виден. И ведет он в чащу леса. Пошел Тимофеич по следу. Думает, что далеко не уйдет раненая добыча. Нагнал все же свинью, а та обернулась, посмотрела красными глазьями, да как поперла на мужика...Страшная, злая, вся в крови. От кабанов известно одно спасение - надо лезть на дерево. Как охотник на ту елку без всяких веток вскочил, это просто чудо. Кабаниха побилась, побилась о ствол и рухнула в изнеможении. А у Тимофеича, как назло, патроны кончились. Тогда он додумался. Прикрепляет к ружьишку большой нож и идет так на зверюгу. Как бы в штыковую атаку. Ударил только один раз, и та уже больше не дрыбалась. Связал он ее, но до хаты дотащить уже сил не осталось. Думает: завтра утром приду и заберу. Приходит это он с утра пораньше и видит чудную картинку Репина. Какие-то толстые начальники пакуют его родную кабаниху в свой Газон. Что тут поделаешь? Не палить же по мудакам из одностволки. У них карабины с собой имеются.

Однако, наш охотник это дело так не оставил. Стал вечерами подстерегать начальников, когда они, припозднившись, возвращались откуда-нибудь не совсем трезвые. Он их подкарауливал в темном местечке и валил из верной одностволки. А чтоб добру не пропадать, тащил этих кабанов домой и хавал за милую душу под свойский самогнет. Мясо мягкое, не то что у того лося. Питалось-то начальство очень хорошо. Вот таким образом решил наш Тимофеич свой продовольственный вопрос.
Конец