Вроде натуральная. Хотя чёрт их сейчас разберет. Корни вроде не чёрные.
Высокая, под метр восемьдесят.  Стройная, но не худая. Лет двадцать, наверное. В самый раз, можно за маленький пузик подержаться. Лежит рядом под одеялом, сопит себе тихонько. Так приятно ощущать рукой её теплое тело под прохладным шелком красной ночнушки. Конечно, я не вижу в темноте, что ночнушка  красная, просто я ее купил  несколько часов назад. Очень захотелось вот так почувствовать ее кожу под нежным шелком.  Сегодня вечером склеил её в баре по соседству. Вы одиноки, я чертовски одинок. Разрешите угостить вас коктейлем? Оу, я тоже люблю этот вермут. Давайте задумаемся и пожелаем мира во всём мире. Мыгыгы,  чувствую себя немного Биллом Мюрреем. Видимо, "День Сурка" прошел мимо нее. Может, по молодости лет. Привел к  себе, напоил, отодрал цинично. Чмокнул в спину, отправил в душ.  
А сейчас проснулся посреди ночи, медленно глажу ее спину, ложбинку между лопаток, "кошачье" место, бархатную попку. Персик. Сладкий персик. Руки кажутся огромными плюшками на ее спине, но оторваться невозможно. Придвигаюсь ближе и нюхаю её шею. Пахнет... Чем? Цветами, югом, солнцем... свежестью... Сексом. Ею.

Чуть раздвигаю правой рукой половинки бархатного персика и делаю несколько круговых движений пальцем у входа во влагалище. Она дышит глубже и изгибается ему навстречу. Нет, нет. Еще рано. Немного погладить пушистые губки, скользнуть по набухающему клитору. Вот теперь уже можно. Медленно, круговыми движениями ввожу средний палец в нее, в уже совсем мокрую дырочку. Застонала. Пока еще тихо, сонно.
Целую ее сзади в шею, пониже затылка,  а сам продолжаю круговыми движениями наглаживать ее сладкое место. Безымянный  палец привычно находит клитор и синхронно вступает в игру. Я играю на ней, как на скрипке, а она, закусив угол подушки, ритмично отзывается на мои движения.  Все быстрее и быстрее ходят пальцы по струнам, все громче  музыка, все ближе кода. Как там называется, когда пальцами по струнам? Пиццикато? Фортиссимо, мамма миа! Вот оно! Извиваясь, крича и хватая меня за руку, она кончает. Финита. И это - раз.

Она поворачивается ко мне, целует своими мягкими, сонными, нежными губами, и в слабом лунном свете, пробивающемся из-за штор я вижу ее полуприкрытые лукавые глаза.  Я кладу ее на спину и целую -  уши, щеки, плечи и спускаюсь к груди. Два  игривых девичьих холмика поднимаются мне навстречу. Обхватив губами, я вылизываю сначала правый, затем левый сосок, слегка покусывая их. Тем временем она широко развела ноги и трется лобком о мое колено.
Я спускаюсь ниже и  покрываю поцелуями  плоский щенячий животик, покрытый еле заметным бесцветным пушком.

Спустившись еще ниже, я раздвигаю языком набухшие губы и впиваюсь  ртом в горячую, мокрую щель. Она  кричит! Ничто не уйдет от моего внимания. Ни клитор, ни дырочка, ни губки. Я то хватаю все их вместе ртом, то сосу каждую часть попеременно, то лижу ее всю снизу вверх, то проталкиваю язык как можно глубже внутрь. Крик, стон, она почти  встает на мостик, только мои руки крепко удерживают её, и снова кончает, едва не выбив мне лобком передние зубы. И это - два.

Я ложусь рядом и смотрю в ее глаза, целую пониже ушка.  Она улыбается, прижимается ко мне всем телом, целует  губы,  шею, грудь, живот, наконец хватает своей рукой мой нефритовый стержень и сует его себе в рот. Она не просто сосет его, она играет с ним, как маленькая шалунья с леденцом, теребит  рукой, облизывает по кругу головку, щекочет  торчащим соском. Вот уж и я готов кончить, но - стоп!  Еще не время. Я оттаскиваю ее от любимой игрушки, притягиваю наверх, к себе. Крепко целую ее в губы и насаживаю  на член. Наездница. Точнее и не придумаешь названия для этой позы. Она сначала поднимается, потом опять осторожно садится на него,  нежно обхватывая  опухшими, влажными губами,  и я чувствую, как головка крепко  упирается  ей в матку.

Сначала медленно, покачивая бедрами вперед-назад, она начинает свою  скачку, затем все быстрее, быстрее, запрокинув назад голову и прикусив нижнюю губу. Она впивается ногтями в мою грудь, а мои руки тем временем гуляют по ее упругому телу, то обхватывая полушария ягодиц, то щипая  соски, то, ухватив её бедра железной хваткой, увеличивают амплитуду их движений. Быстрее! Быстрее! Еще!

Непонятно, кто кричит громче, я или она. Наши голоса сливаются в один животный  рёв, и мы кончаем вместе, содрогаясь в наплывах сильнейшего оргазма, изливая  друг на друга сперму и секрет (или что там у нее?). И это - три. Даже четыре. Она кладет голову мне на грудь, целует в левое ухо и шепчет что-то неразборчивое. Я глажу её попку и  спину, затылок, мой дружок выпрыгивает из нее и, не в силах больше сделать еще хоть одно движение, мы так и засыпаем, она на мне, а я - ухватив ее правую ягодицу и левую грудь.
Утром нас ждет еще"пять" и "шесть",  сдача зачота "в устной форме" и "задним числом", но сейчас я предпочитаю не думать об этом. Сейчас я просто улыбаюсь в темноту и засыпаю. Пиздато быть свободным в тридцать два, ёпрст.