Далекий шум ночного поезда органично вплетался в звуки леса. Где-то в чаще протяжно и глухо заухал не то старый филин, не то леший. Молодой месяц едва пробивался сквозь густую крону, выхватывая из темноты покосившиеся кресты давно заброшенного деревенского кладбища. Деревянная ограда многие десятилетия назад рухнула под напором леса, и осевшие холмики со скромными надгробиями были теперь почти неразличимы среди густо разросшихся кустов и деревьев.

Вырытая ногтями уютная могила была любовно обложена цветными камушками. Супружеское ложе на ее дне аккуратно покрывали душистые еловые лапы. Чисто подметенная женскими волосами от листьев и сора, маленькая полянка была украшена венками из свежих лесных цветов. На краю могилы в вечном ожидании замерла на коленях одинокая женская фигура. Тонкие руки неподвижно покоились на худеньких коленях. Длинные светлые волосы ниспадали вниз, полностью закрывая опущенное лицо. Как всегда, все было готово к возвращению Любимого.

Внезапно чуткие ноздри нервно вздрогнули. Тонкое лицо с огромными синими глазами медленно поднялось к звездному небу. Любимому грозила беда, и нужно было спешить. Девушка беззвучно поднялась на ноги. Легко оторвала ржавую полосу от чудом сохранившейся ограды соседней могилы.


Глава 1. Колян

Свет мощных фар бил далеко вперед, разгоняя темноту. Под таким углом освещения растрескавшийся асфальт казался неровной лунной поверхностью, сплошь покрытой кратерами и бездонными расщелинами. В тугой полосе света маячили три фигуры, их гиганские колышащиеся тени убегали на добрую сотню метров по взлетной полосе бывшего военного аэродрома. Колян первый услышал странный звук и насторожился – неспешное шуршание босых ног по редкому гравию и глухой металлический скрежет. Неожиданно из мрака показалась стойная девушка, покрытая, как плащем, льняными волосами до пояса.

– Эй, тебе че тут надо? – офигевший Колян слегка отпустил горло Виктора и с опаской покосился на длинную железяку, которую странная девушка с лязгом волочила по асфальту, – Я к тебе обращаюсь, ты, коза драная!

Не отвечая, она продолжала безучастно двигаться вперед, низко опустив голову.

– Свищ, разберись! – крикнул Колян, все еще не отпуская Виктора.

– Эй-э-э-эй! – Свищ рванулся ей на встречу, но она вдруг легко взмахнула рукой, и тело Свища, разрубленное от макушки до паха, развалилось на две равные половины. Матюгнувшись, Колян отбросил Виктора в сторону и дернул из наплечной кобуры ствол. Вдрагивая всем телом от каждой пули, девушка тем не менее быстро преодолела оставшееся расстояние, и голова Коляна, словно кочан капусты, укатилась в темноту. Мотор джипа взревел, но окровавленная железяка со страшной силой пробила лобовое стекло и пригвоздила невидимого шофера к кожаному креслу. Наступила полная тишина, нарушаемая лишь мирным, уютым урчанием работающего двигатетеля.

– Свиретичь зовеше, да свитечко лаче, одне хладно посте, сыра земли, лико лубяче, одне зело плаче, – тихо и печально заговорила девушка. Ее хрустальный голос был как шелест листьев на ночном ветру, как плеск воды в бездонном лесном озере.

Сглотнув кровавую слюну и разлепив разбитые губы, Виктор нежно улыбнулся и с трудом заговорил воротечки, – Дитятко ридно, та титко кровне … матку зовеше, уди ни глядече … дома глядеши, спати уложе …

Поклонившись в пояс, девушка молча развернулась и беззвучно растворилась во тьме.


Глава 2. Аня

– ... Егор безумно любит меня, и завтра он переезжает ко мне! Повторяю, чтоб духу твоего тут к утру не было! – Виктор отрешенно наблюдал, как Аня металась по комнате, – Ты сам во всем виноват! Ты все испортил, и теперь я люблю другого! Я любила тебя, но ты не смог оценить мою любовь, я не получила ответной любви, заботы, внимания, и теперь все кончено, любовь ушла!

– За последние полчаса твоего хм ... монолога ... ты произнесла слово “любовь” раз сто, не меньше,  – наконец негромко и спокойно заметил он.

– Чего?! – Аня опешила от неожиданности.

– Я говорю, знаешь ли ты сама, о чем говоришь? Ты утверждаешь, что любишь ... точнее, любила меня ... при этом, ты целых полгода за моей спиной трахалась с другим ... и это продолжалось бы и дальше, если бы я не оказалось в полной жопе ... теперь ты бросаешь меня одного подыхать и упорхиваешь туда, где сытнее и безопаснее ...

– Да как ты смеешь ... – начала опять заводиться Аня.

– Заткнись, – устало оборвал ее Виктор, – К чему эти слова про любовь и верность, дурацкий пафос и патетика? ... сначала я прогорел, потом друг детства, которого я считал своим братом, предал и пытался с подельниками убить меня как собаку за городом ... потом меня бросила любимая женщина и ушла к человеку, которому я доверял ...

– Только не впадай опять в исте...

– Не бойся, истерики не будет, – Виктор уселся поудобнее, – Знаешь, современные психологи в один голос утверждают, что любовь – самое эгоистичное из чувств. Дескать, жажда обладания, ревность, похоть и чувственность, требование ответной любви и т.д. сводят ее к примитивному симбиозу двух индивидуумом, по принципу “ты мне – я тебе” (как было у нас с тобой) ... а бескорыстная безответная любовь – просто глупая выдумка идеалистов ... Но это чушь. Есть, как минимум, совершенно бескорыстная и всепрощающая материнская любовь. Но есть более сильная, запредельная и запретная Абсолютная Любовь. Для нее не существует никаких преград; ей безразличны страдания, надежды, обиды, горе, унижения, ревность, предательство; она стоит выше самой Жизни и Смерти. Ее лик ужасен и чарующ одновременно. Она настолько сильна, что все остальное перестает играть значение: кто любит? любишь ли ты в ответ? ... Наши древние знали эту тайную любовь ... – Виктор немного помолчал, – И я знаю ее тоже, – тихо добавил он и вдруг посмотрел на Аню таким взглядом, что у нее пробежал мороз по коже, – И я покажу ее тебе.

– Да ты больной ... Давно надо было с тобой порвать, козел! Посмотри какие книги ты читаешь, – Аня пнула стройной ножкой стопку возле журнального столика, и ветхие фолианты рассыпались по ковру: “Могильники и курганы средней полосы России”, “Неизвестные боги древних славян”, “Домострой”, “Тайные погребальные ритуалы язычников”, – мы с Егором выкинем это дерьмо завтра же, А СЕЙЧАС ВОН ОТСЮДА!!!

– Свиречко, грядеши ... Свиретечько, та приде, – тихо прошептал Виктор, когда немного утих звон в ушах.

– Чего ты там бормочешь? – подозрительно спросила Аня.

– Неважно, – он решительно поднялся с дивана и пошел в прихожую. Уже стоя за порогом, перед тем, как за ним хлопнулась дверь, он обернулся в последний раз. За спиной красной от злости Ани неподвижно стояла светловолосая девушка.


Глава 3. Егор

Когда Виктор вышел на крыльцо больницы, его слегка трясло от увиденного. Навстречу ему поднимался Егор с букетиком в руках. Увидев Виктора, он смешался, – Привет, Вить ... я это ... мы ... как там Аня? ... ты был у нее? ... что говорят врачи?

– Был, – Виктор посмотрел на букет, – Кстати, ей сейчас не до цветов ... она как овощ ... ни на что не реагирует, не говорит ... даже не мычит ... короче, душераздирающее зрелище

– Что же с ней случилось ...

– Не знаю, – Виктор пожал плечами, – Разговор у нас с ней был тяжелый, но расстались мы мирно, решив остаться друзьями. Я ушел от нее ночью и больше ее не видел. Все это я сказал следователю. Дверь в квартиру была заперта изнутри, ты знаешь ... а насчет того, что говорят врачи, – Виктор испытующе посмотрел в лицо Егора, – на теле нет ни единой царапины, но мозги, похоже, превратились в кисель ... ситуация неутешительная ... пока никаких прогнозов ... ей требуется долгое и дорогостоящее лечение.

Они помолчали, как над гробом.

– Витя, слушай, – было заметно, что слова давались Егору с трудом, – Я понимаю, у тебя есть все причины меня ненавидеть, но я прошу тебя ... как бывшего друга ... мне нужно срочно уехать в командировку на месяц, ну может на два ... или три ...  ты все-таки был ее ... то есть, ты и сейчас являешься для Ани ... э-э-э ... и несешь за Аню такую же ответственность, как и я ... в общем, я хочу попросить тебя заглядывать к ней иногда ... и вот ... – Игорь суетливо порылся в кармане и вложил Виктору в руку скомканый комок, – Ну, я пошел, – и не дожидаясь ответа, втянув голову в плечи, он торопливо зашагал прочь, даже забыв выбросить букет.

Виктор долго смотрел ему вслед. Затем разжал кулак. Налетевший ветер подхватил с ладони и унес прочь несколько скомканных пятисоток. Виктор развернулся и зашагал к вокзалу.


Глава 4. Виктор

Он вышел из электрички на знакомом заброшенном полустанке и зашагал в лес по едва заметной грибниковой тропе. Скоро тропа кончилась и начало темнеть, но он помнил направление и уверенно шел дальше. Когда ботинок споткнулся о первую могильная плита, он понял, что уже на месте. Скоро открылась освещенная луной расчищенная площадка с аккуратной ямой по середине. Он встал на краю ямы и достал пистолет Коляна. Из прохладного сумрака леса вышла и двинулась ему навстречу хрупкая девичья фигурка.

“Сейчас, милая, сейчас” – торопливо думал он, взводя затвор и неловко приставляя ствол к голове, – “я задержался, извини ... но теперь я, наконец, возвращаюсь домой”.

Гулких эхом отозвался выстрел, и тело мешком рухнуло в могилу.


Глава 5. Юленька

Сидя на поломанной скамейке у подъезда и болтая ногами в драных колготках, Юленька задумчиво ковыряла в носу, периодически извлекала оттуда грязный палец, внимательно изучала ее, затем отправляла в рот добытые козюльки. Ее круглое лицо сияло от животного счастья – было тепло, тихо, рядом не было ворчащей бабушки и вечно дразнивших ее дворовых мальчишек. Юленьке было 18 лет, она от рождения была имбецилом. Светлые волосы и темно-синие глаза делали ее почти красавицей, если бы не дебильное выражение лица и грязные обноски, в которых она ходила зимой и летом. Она жила вдвоем с бабушкой, работала на дому – склеивала картонные коробки. Уже в детстве она стала сексуальной игрушкой всей окрестной шпаны, поэтому после первых двух абортов, еще в 14 лет, по настоянию попечительского комитета ее стерилизовали.

“Блаженны нищие духом ... идеальный вариант” – Виктор уже неделю приходил в этот глухой сонный двор и присматривался к Юленьке. Сегодня двор был абсолютно пуст – второй такой шанс выпадет не скоро. Виктор медленно встал и пошел к ней. Увидев перед собой прилично одетого молодого человека, Юленька радостно заулыбалась и почувствовала сладкую истому внизу живота – она любила прилично одетых молодых людей. Они дарили вкусные конфеты, уводили в кусты или машины и делали ей приятное. Ему не пришлось ее уговаривать, она сама радостно спрыгнула со скамейки и доверчиво протянула ему ладошку...

Лишь только когда с шипением закрылись двери и мимо окна тамбура замелькали деревья, Виктор перевел дух. Рядом радостно гукала Юленька, слюнявя грязное стекло – так далеко от дома она еще никогда не уходила, и ей все было безумно интересно. От Юленьки сильно пахло немытым телом и мочой. Впрочем, редкие загородные пассажиры бомжеватого вида не обращали на них никакого внимания. Под перестук колес в холщовой сумке у ног Виктора позвяковала ножовка, моток колючей проволока, плоскогубцы и складная лопата.

“Боги Седых Равнин … Боги Густых Лесов … укрепите мою руку ... придайте мне сил …” – сердце бешено стучало в висках. Виктор оцепенело гладил спутанную копну роскошных волос Юленьки, – “Я нарекаю тебя Свиретичькой ... женой моей названной ... женой вечной ... женой верной ... женой любящей”.