“Если мы не хотим скорее казаться, чем быть, нас обрадуют не так рукоплескания помешанной толпы, как молчаливая истина.”
Ф. Петрарка


Генеральная уборка не имеет своей конечной и высшей целью косметическое преобразование внешнего вида комнаты, внешний эффект даже может не быть достигнут вовсе. Как правило один беспорядок сменяет другой, но это подобно тому, как на растянутой простыне сменяются изображения вледствие действий с проектором, вроде бы чудесное разнообразие картинок, не видно проектора, спрятанного за стеной, и неизменной остаётся основа, на которой картинки проявляются. Зритель не видит ни действий, ни условий, благодаря которым слайды оживают на экране, ему доступно только восприятие последствий. Действия киномеханика подобны деяниям богов. Уборка отличается лишь тем, что она – спектакль одного актёра и одного  зрителя, воплощённых в одном человеке.

Первым делом сметается внешний мусор: пыль, скопившаяся в обёртках конфет и на книжных полках; одежда прошлых сезонов; документы предыдущей недели. На этом, как правило, и заканчивается большинство подобных мероприятий, но тогда всё это становится только компонентом котейля повседневных дел, быть может кому-то доставляет удовольствие украшать своё жилище подобным обрам ежеутренне в замен предрассветных медитаций, мы не вправе осудить столь незаметную прихоть, заметим лишь, что к вечеру комнаты начнут залечивать свои раны, вскрытые веником и вернут себе защитный покров лёгкой замусоренности. Здания любят селить в себе мелких обитателей, которые поддерживают биение жизни в уголках дома, которые человек, в силу своих размеров, не может оценить по достоинству укромности. Поэтому любое покинутое место старается обрасти проникающий во все щели паутиной.

Но наша задача – потрясание основ и следует второй шаг. Все вещи декоративного обихода, все книги, вазы и пейзажи, цветы, скульптуры, стулья меняются местами друг с другом. Так гораздо убедительнее освежить ощущения, чем предпринять более хлопотный, чем отдохновенный отход на юг. Уже сейчас душа должна воспрянуть и почувствовать неотвратимость ревизии шкафчиков и ящиков со следами прошлых жизней.

Здесь подключается шестое чувство, которое есть подсознание, помноженное на необходимое из простых пяти. Глаза и пальцы воспринимают вещи, лежавшие на периферии обжитого пространства. Иногда попадаются связанные с людьми, о которых последнее время безо всякой на то причины стал чаще вспоминать, хотя, казалось бы, без повода. Та или иная часть жизни время от времени всплывает в своём материальном воплощении, давая легальный шанс вычеркнуть из своего прошлого некрасивые эпизоды. Точнее, вычеркнуть целую большую часть, которой эти эпизоды принадлежат. Так можно единым махом свести на нет все годы подневольного учения, тетради с записями, персонификации учителей. Одним языческим жестом сметаем в корзину солидную часть шести последних лет своей жизни, которая, кажется, не пригодилась. Нет, не так. Она ценна как средство, но не самоцель, ни в коем случае. Таким же образом уходят в Лету некоторые месяцы прошедших лет и зим. Так, шаг за шагом, выжигаю путы на своём духе, освобождаясь от назойливых несвободных ассоциаций. Друзей детства не выбирают, а заводят от безысходности. Выбирать то не из кого. Мы выхолощем их, оставив только тени, хотя и найдём небесполезным познакомится с некоторыми заново.

Неправда, что жизнь состоит из мелочей, жизнь состоит из действия и созерцания, а мелочи её захламляют. Если поступок оставил след, то это не мелочь. Нельзя выкинуть миги “пробуждений” и процессы “причащений”, ведь это время, в которое пишется Имя. В жизни есть лишь два значимых занятия: писать своё Имя и играть с ним.

Итак, сор выметен и комната посвежела. Стряхнули налипшие на плечи быт, навязчивые чувства и безысходные веселья, тем самым ещё отсрочив старость. Как можно одряхлеть, осунуться душой и немощно смотреть на воздух между солнцем и землёй, имея истинно своим лишь Имя ?