Извиваясь в танце живота,
Била жизнь, как в патио фонтаны.
У рабынь нубийских красота
В магии трепещущего стана.

Нежили мою тугую плоть
Дочери печального Сиона,
Чьей тягучей страсти хватит вплоть
До обещанного им Армагеддона.

И финифть по золоту текла,
И пьянило розовое масло,
И рука девичью голову влекла
К паху за’ волосы бережно, но властно.

И густые взмахи опахал
Не студили жар горячей кожи,
И на грани сдержанный накал
На игру в бессмертье был похожим…

Только не было нубийских танцовщиц,
Не было рабынь йерусалимских…
Были: парочка дебелых кладовщиц,
Чуйский камень, да десяток «Клинских».