Доводилось мне, будучи студентом универа, выпивать и вообще интеллигентно проводить время в общаге училища культуры, в простонародье Кулька.

Вообще, этот самый Кулек был (а может, и сейчас остается, не знаю, давно там не был) прибежищем долбоебов и распиздяев со всей области. Туда ехали учиться актерскому мастерству продвинутые колхозники, с детства грезящие сценой (ну или съемочной площадкой, хуй их там знает). В Кульке одухотворенные жрецы всех муз (муз они любили не каждую отдельно, а всех оптом, т.к. были всесторонне развиты и невъебенно талантливы в любом искусстве) быстро становились городскими маргиналами, плотно садились на стакан, творили всяческий разврат и вообще меняли свой моральный и физический облик што твой оборотень в полнолуние.

Как представители радикального крыла в современном искусстве, они пили преимущественно «Росинку» (дешево, а главное модно), курили «беломор», плюнув на то, что связки надо смолоду беречь для пения, иногда набивали «беломорины» смешным веществом «буро-зеленого цвета», ругали громким матом Виктюка, хвалили таким же матом Гришковца и время от времени дружно и без оглядки предавались свальному греху, ибо любые комплексы и предрассудки в этом развеселом заведении считались моветоном и уделом деревенских лохов.

Кульковцы и кульковки, которые еще вчера пели на школьных вечерах и в сельских клубах старинные вычурные романсы, теперь сидели на грязном, усеянном бессознательными телами общажном полу и, тиская в непослушных пьяных губах мокрую папиросину, хрипло выли под разбитую гитару песни Гражданской Обороны и Лесоповала (причем во всем этом бардаке такой странный репертуар не вызывал удивления). На стенах комнат мирно уживались репродукции Пикассо, Да Винчи, фотки Плисецкой и Мика Джагера, снимки из порножурналов и заумные травяные гоны, записанные на обоях поверх всех картинок.

Сама общага представляла собой унылую 9-этажку без балконов. Собственно кульковцы жили лишь на 3 этажах, остальные занимали молодые семьи, скатившиеся на дно жизни алкоголики и начинающие менты. Все 9 этажей давали городу просраться, но веселей прочих все же смотрелись 2, 3 и 4, заселенные служителями муз. То, что там творилось, можно было назвать хаосом, Содомом и Гоморрой, гнездом разврата или все-смешалось-вдоме-облонских-нах, но сами кульковцы предпочитали называть это Богемой. Тогда еще слова «гламур» и «брутальность» в моде не были, а если б были, то продвинутые кульковцы, наверное, называли бы это еще и брутальным гламуром…
Всяких несуразностей и идиотских случаев было просто море.

Помнится, как-то раз в одной из комнат, рассчитанной на 4 человека, братва в 10-12 рыл что-то отмечала. Скорее всего, отмечали просто еще один прожитый день, повод этот считался вполне серьезным и всегда прокатывал наура. Все было пиздец как весело, задушевно и просто великолепно. Но наступил-таки (он просто не мог не наступить, не мог!!) критический момент. Кончилось спиртное. Естественно, это было очень несвоевременно, т.к. все были совершенно трезвые, а встать с пола могли с трудом только потому, что очень устали. Несмотря на достаточно поздний (или ранний?) час, около 4 утра, решили заслать гонца. Выбрали наименее уставшего, зарядили деньгами, и отправили за борт. Поскольку дверь в общагу после 11 закрывалась нахуй и бесповоротно, прибегли к старому испытанному способу.

В коридоре общаги был пожарный рукав. По идее, когда начнется пожар, необходимо было разбить стекло, повернуть вентиль, ну и дальше по обстоятельствам. Но, поскольку стекло было давно уже разбито, а сам рукав был приличной длины и выдерживал потрясающие нагрузки (да его вообще хуй порвешь!), его постоянно использовали как веревочную лестницу. Принцип действия: конец рукава с металлическим набалдашником высовывается в окно, два кульковца крепко держат его из комнаты (точнее, туалета, который находился в конце коридора как раз напротив места прикрепления рукава). Третий кульковец перелезает через окно, встает ногами на этот самый набалдашник (там что-то вроде ушек есть – кто видал, тот знает) и его потихоньку спускают на землю. С 3-го этажа и обратно можно было кататься как на лифте: достаточно удобно и вполне безопасно.

Так вот, самого трезвого участника попойки отправили в город. Спустя минут 20 он свистнул снизу, победно помахал в воздухе 4-мя пузырями водки, по 2 в каждой руке, и ему, недовольно морщась (чож так мало, сцуко?) сбросили рукав. Дальше все шло как положено. Его, обхватившего рукав локтями (ладонями держаться не мог, ибо заняты водкой, а пакет купить не позволила природная жадность), благополучно подняли на уровень окна, и вот тут он совершил роковую ошибку. Он протянул водку тем людям, которые его поднимали. Те, ессно (хули, это ж на уровне рефлекса: дают водку – бери) радостно ее схватили, отпустив при этом рукав. Водка осталась у них, а вот чувака они, увы, потеряли. В смысле упустили. Протупив с полминуты (типа а куда он делся, тока что тут был и вот ни здрасьти ни досвиданья съебался..), все кинулись к окну. Чувак сидел на жопе и удивленно смотрел по сторонам.

Когда разбудили вахту, открыли дверь, посмотрели на него и вызвали скорую, оказалось, что у него сломаны обе пятки. Боли он сразу и не чувствовал, но поутру до него все дошло вместе с похмельем. Говорят, орал так, что перебаламутил всю больницу. Через энный промежуток времени он снова появился в кульковой общаге с бадиком. И вы думаете, бросил пить? Ни хуя подобного.

(Продолжение следует)