Витя был тем бездомным пенсионером алкоголиком, которого уже нельзя было назвать бродягой, но который еще не превратился в бомжа. После сорока лет служения Отечеству развал Союза поставил на его жизни крест. За «сухим законом» пришло время спиртного изобилия и раздолья. Неделями можно было пить не просыхая, при этом не отдавая никому честь и не застегивая верхнюю пуговицу на мундире.

По прошествии лет Витя собрал вокруг себя компанию алкашей, которые то и дело резали друг друга после горячих пьянок, или просто сигали с четвертого этажа его квартиры, умудряясь разбиться насмерть. Но Витя жил. Пел песни про «Новый поворот» и с младенческим трепетом и болью в душе бежал к полудню каждого дня в магазин.

Наконец мелкая река его жизни начала пересыхать. Легко и непринужденно он остался без квартиры, точно также, как и тысячи похожих на него забулдыг, которых так легко облапошить в рюмочной или пельменной, куда по иронии судьбы, Витя заходил очень редко. На одной из таких остановок по пути из военкомата ему подсунули документы, и за свой автограф, а также бутылку «Истока» Витя приобрел статус бродяги. С ним осталась его свобода, и, собственно говоря, больше ничего. Не считая, разумеется, того, что было на нем одето: большие черные ботинки, серые замшелые брюки, огромная кожаная куртка, которая была в ходу в начале девяностых, и его шапка, меховая зимняя шапка…

Этой шапкой Витя очень дорожил. И никогда, ни при каких обстоятельствах ему даже не приходила в голову мысль ее пропить. Эту шапку подарил ему на совершеннолетие отец, тоже военный, когда квартировал в то время с семьей в Иркутске. Настоящая, зимняя меховая шапка. Витина гордость на многие годы. В ней он ходил на охоту, в ней он ходил на рыбалку. В ней, по февральскому гололеду, нес он в ЗАГС свою невесту. Первую и единственную, как шапка. На севере, на Урале и здесь, в этом городе, она спасала его голову штабного работника и пенсионера в самые страшные и лютые морозы.  

После потери квартиры, прошло несколько месяцев бродяжничества. Витя еще более опустился, но с трудом в принципе адаптировался к бездомной жизни, которая перемежалась у него затяжными пьянками у случайных знакомых и не менее затяжными ночевками на улице, где главной целью было дотянуть до открытия метро.
Надо сказать, что ему очень повезло (если вообще это уместно сказать про Витю), что без квартиры он остался в конце осени. Он остался без квартиры, но зато в довольно сносной одежде и в своей шапке, которую начал носить с самых ранних осенних заморозков. И с этой шапкой дотянул до спасительной весны. Почти дотянул.

Весь последний день Витя провел в метро. Отогревался, в полусне спорил со своими бывшими собутыльниками и ругался с прямыми конкурентами за бездомное солнце под общим небом – бомжами. Оказавшись в ноябре на улице, его «белка» начала прогрессировать ускоренными темпами. И сейчас, в конце февраля, суровая действительность окружала его уже где-то там, не здесь. Она была не с ним.
А здесь остались лишь врожденные инстинкты самосохранения, борьбы за тепло и пищу, и нескончаемый, безостановочный диалог самим с собой.

Вечером, внезапно очнувшись от, как показалось Вите, чьего-то прикосновения, он медленно открыл глаза после короткой беспокойной дремы. Подняв голову, Витя обнаружил, что вагон почти пустой. Напротив него сидела девочка, любопытство которой заставило не послушаться мамы и пересесть напротив ярко выраженного бродяги с худосочным лицом и взъерошенными волосами. Витя выпрямился и недоумевая посмотрел на нее, автоматическим движением поправляя на голове шапку. Но шапки не было… Несколько секунд Витя осмысливал этот факт, после чего содрогнулся всем телом, моментально вскочил и принялся оглядываться, искать шапку за собой, на полу, за сидениями... Шапки не было…

Витя выпрямился во весь рост и в первый раз за последние десять лет бросил трезвый, исполненный тоски взгляд вперед, отдавая себе полный отчет в происходящем. Шапки нигде не было… А что это значило?... Это значило, что ее украли. Это значило, что ее жаль. Это значило, что Витя может так и не встретит весну живым… Отчаяние удавкой прервало его дыхание, комок горечи расползся по животу…

… Витя вышел из метро чуть покачиваясь. Ночной город как обычно встретил его колючими огоньками вывесок и фонарных столбов. На барабанные перепонки сразу же надавил сильный, беспощадный мороз… Он прошел несколько метров и быстро сбил дыхание – мороз одел на его легкие свой корсет.
Витя облокотился спиной о какую-то стену и сполз по ней вниз. Уши ужасно болели. И почему то лицо. На его голове не было шапки, но щипало все лицо. Беспомощно окинув взглядом пустынную площадь, Витя закрыл глаза и попытался сосредоточиться. Затекшие ноги вытянул вперед. Уши уже не болели…

В 8 утра, когда наконец кто-то из толпы вызвал скорую, Витю увезли в морг. Машина скорой помощи, моментально затерялась в море безликих серых автомобилей. А за спиной ее водителя лежал человек, судьбу которого решила шапка, подаренная когда то отцом на совершеннолетие.  

***

Альтернативная концовка

… Витя вышел из метро чуть покачиваясь. Подошел к ближайшему сугробу и вырыл в нем норку. И благополучно переночевал до весны, потому что весной норка растаяла.

***

Альтернативная концовка

…Витя вышел из метро чуть покачиваясь. Он встал на голову, оперевшись на стенку какого-то дома. Прилившая к голове кровь согревала его уши до утра. А утром он встал, отряхнулся и украл на вещевом рынке лыжный петушок, в котором благополучно умер следующей ночью.

***

Альтернативная концовка

…Витя вышел из метро чуть покачиваясь. За ним из метро вышел Максим, но Максим совсем не покачивался, а шел прямо. Затем Андрей и Иван вышли. Затем Антонина Павловна. Затем вышла из метро собака Жучка. Затем метро закрыли.

***

Альтернативная концовка

…Витя вышел из метро чуть покачиваясь. Современная наука пока не в состоянии описать сложное колебательное движение имеющимися методами. Поэтому функция колебаний Витиного тела осталась неописанной.

***

Альтернативная концовка

…Витя вышел из метро чуть покачиваясь. На площади сидели двенадцать месяцев у костра. Вите налил Январь, февраля отправили за пивом, Марту вместе с февралем, поэтому настал апрель и Витя не замерз. В Кащенко топили хорошо.

***

Альтернативная концовка

…Витя вышел из метро чуть покачиваясь. Продавец из палатки с чебуреками закрывал торговлю.

***

Альтернативная концовка

…Витя вышел из метро чуть покачиваясь. И это неудивительно, после «Истока» с людьми случаеца и не такое.

***

Альтернативная концовка

…Витя вышел из метро чуть покачиваясь. Откровенно говоря Витя меня маленько подзаебал своими концовками, поэтому мне похуй уже на него. Скажу лишь, что все у Вити было заебись, не переживайте. Он стал олигархом, заработал много денег, помагал бедным и воровал у богатых. Потом он стал президентом России и все жили хорошо и счастливо.

Зы Витя передавал привет.