31 декабря. Доктор Гонзин спешил на работу – все же таки Новый Год, поскорее управиться  - и домой. Праздничный стол, семья, гости. Светлый, домашний праздник. Новый Год сулил стать Новой Эрой. Это воодушевляло, будоражило и немножко тревожило. Общество невидимой, но существующей змеей, обвили новые ( именно так и казалось большинству) идеи и ценности…

  Доктор Гонзин работал в недавно созданном Президентском Центре Всесторонней Защиты Личности, отдел защиты нервных клеток, команда обеспечения избавления. Та еще работенка. Доктор Гонзин констатировал смерть приговоренных к усыплению людей, проверял самочувствие ожидающих. Работа не пыльная, хорошо оплачиваемая, однако при этом сочетаемая  с возможностью поиметь ранних и дополнительных тараканьих шевелений в башне. Внешне незаметных, да шебутных внутри. Впрочем стаж  Гонзина в этом учреждении был невелик, посему с тараканами у него в жизни произошел всего один конфликт – пару лет назад, на кухне у тещи, в неравной схватке мужественно нашел свою смерть какой-то ахуевше неосторожный, самоуверенный таракан…

  Очередное усыпление назначено на 12-00. Хотя официально это мероприятие называлось «Утилизация нахуй», но Гонзин по старой привычке, оставшейся со времен ветеринарной практики, мысленно всегда называл данную процедуру усыплением. Оставалось два часа. Как раз можно было сделать беглый обход живых обитателей камер. А после заняться мертвым.

  - Гутен морген! – радостно поприветствовал, и заодно подъебал Гонзин патологоанатомов, встретившихся ему на контрольно-пропускном пункте. Так, с шутками да прибаутками, спустя пять минут доктор уже пил утренний кофе в своем кабинете, служивший также и своеобразным музеем. Здесь оставались вещи утилизированных нахуй. Например, оригинальный саундтрек на CD России девяностых – речи Ельцина и Черномырдина. На стене красовалась сушеная голова Виктора Ющенко, по официальной версии ушедшего в Карпаты, ставшего там отшельником три месяца назад, скальп Юрия Гальцева с привязанными к редким длинным волосам, смотрящими в разные стороны, но теперь грустными глазами этого бывшего некогда развеселого шутника. На подоконнике в банке с формалином нашел свое обиталище некогда острый язык Михаила Саакашвили, пропавшего в Тбилиси при загадочных для Грузии обстоятельствах. Для пущего колориту в банке с языком бывшего президента Грузии умиленно соседствовал сморщенный красный перец. Ну, блять, что было делать, если по стечению обстоятельств тем вечером спутником Саакашвили оказался американский посол? Зато получилось ярко и концептуально. В шкафу стоял лом, обвитый колючей проволокой. Для пидарасов. Коле Баскову, чье бренное тело давеча кинули в топку, не понравилось. Накалив докрасна лом, одну половину остудили, холодной стороной засунули в жопу. Почему холодной? Да чтобы вытащить сразу не смог…  Кричал, пидарас… Их не усыпляют. Но сколько они дают тепла после своей смерти…

  31 декабря. Сегодня Евгений Петросян будет утилизирован нахуй. Он еще ходит по камере, пучит глаза, раводит руки в сторону и пиздит, пиздит без умолку. Репетирует, наверное. Прямую трансляцию его утилизации на взрослом канале, как всегда сверхэмоционально будет вести Виктор Гусев.

     Кстати, о трансляциях. Доктор Гонзин выпив кофе закурил, включил первый телевизионный взрослый канал. Старый шлюх Михалков с пеной у рта распинался о том, какие же все таки прекрасные эти слова – «хуй» и «пизда», ведь они положили начало всей великорусской культуре. Весь богатейший русский язык базируется , все пиршество красок пляшет в неистовых танцах вокруг этих слов.  «Вот только послушайте, -страстно стенал Михалков, - послушайте, сколько поэзии. ХУУУУЙ!!!! А?! Каково?!»

Доктор Гонзин лукаво улыбнувшись, выключил телевизор. Вчера один высокопоставленный работник поделился с доктором строжайшим секретом… Да, да, утилизировать нахуй…

…31 декабря. Доктор Гонзин возвращался с работы… Скоро Новый Год. Скоро по взрослым каналам телевидения начнет свое первое новогоднее обращение новый президент России – Дмитрий Соколовский. Ебитесь в рот? Наверное…