Михалыч ехал в полутемном «КАМаЗе» по разбитой проселочной дороге. Точнее сказать, летел. Максимальная скорость фуры по техпаспорту была чуть более сотки в час, в то время как Михалыч выжимал все сто пятьдесят. То ли бензин попался хороший, то ли сила воли помогала (дело в том, что Михалыч верил в силу воли, мысли и тому подобных вещей; верил, что «можно произвести действие и добиться желаемого результата без непосредственного физического контакта»). Рядом полулежала его жена и громко, оглушительно стонала. Это были ее первые роды, при том, что ей уже давно за сорок! Вот почему так волновался Михалыч и вот почему так несся старый отечественный грузовик по безлюдной трассе.

До районной больницы оставалось чуть больше десяти километров, когда водитель увидел низко нависшие провода прямо над дорогой. За день до этого по области прошел ураган, и картина ничуть не удивила Михалыча: целые деревья на его глазах выворачивало из земли, а тут какие-то покосившиеся столбы! «Ничего, прорвемся – нет времени объезжать, жена может не выдержать», - вихрем пронеслось в его голове. Он переключил передачу и погнал прямо на провода.

Треск и электрические искры не помешали ему. Правда, жена сильно испугалась и еще несколько минут с упоением его материла.

Но вот и больница. Дежурный врач приподнялся на стуле, вопросительно посмотрел на женщину, но после первого же ее крика все понял и помог Михалычу отнести ее в операционную.

Через пару часов роды были приняты. Врач вышел на крыльцо, достал сигареты. Они с Михалычем закурили. «Ну, как?» - «Ничего, хороший ребенок». - «А она?» Тут врач нахмурился и потер лоб. «Что с ней? Да я же тебя убью, скотина! Отвечай, что с ней!»

После пары ударов в нос врач ответил Михалычу хуком слева, и на этом драка прекратилась. Врач отдышался и продолжил разговор: «У нее – заражение крови. Нужно переливание и все такое. Но я ничего не могу сделать, потому что по всей деревне отключили свет. Мне звонили, сказали, какой-то придурок на огромной фуре порвал провода». – Михалыча как громом поразило. Он стал трясти доктора, кричал что-то в исступлении; потом стал бить врача: раз, другой, третий. Затем о ступеньки больницы. После второго удара изо рта доктора полилась темная жидкость. Михалыч отбросил тело, зашел, забрал жену и повез ее в другую больницу, до которой было еще сто пятьдесят. Она умерла в дороге. Ребенок (Михалыч оставил его в той больнице, а врач конечно оставил его без присмотра) тоже умер. Говорят, от переохлаждения.

Потом Михалыча судили. Пожалели и вместо сто пятой судили по сто седьмой. Дали три года. Родственники потерпевшего подали кассацию, и Михалычу накинули еще три. Умер он в тюрьме от туберкулеза.