Надрочившись вдоволь тяпкой среди картофельных грядок на родимой фазенде ибн садово-огородном участке, местный старожил, душа любой пьянки-вечеринки и вообще известный космонавт дед Максим, усталый и еще больше злой, плюхнулся на тубаретку у крыльца и закурил. На прошлогодней свадьбе начальника колхоза, этот перец упился в сиську и завалился в отсыпаться в кустах крыжопника в самом дальнем углу сада-огорода. Наутро, когда его нашли, дед упорно твердил как ночью его забрали инапланитяне и он летал в космос. А все царапины на роже и остальном теле от их инопланетных опытов, а вовсе не от шибко сука колючего кустарника. Само собой деду никто не поверил, ибо деде был стар, и до почетного маразма было не далеко. Да и по пьяни, бывает еще ни такое привидится. Однако беззлобное погоняло Космонавт закрепилось за ним, как репей на старых ретузах.

Выдувая через ноздри в чистый утренний воздух, по-деревенски насыщенный ароматами свежего навоза и квашенной капусты, клубы ядреного беломоровского дыма, дед Максим размышлял о всей унизительности своего положения. Он многое знал и разное умел, но борьба с хреном и прочими огородными вредителями (в их числе соседский козел Косяк), явно не была его коньком. В это раннее утро он оказался в огороде с тяпкой в руках в наказание. А все почему?

А все потому, что давеча взбрело в его, деда Максима, головушку мысля. Пойти глянуть разок на чудо, где все даже самые работящие мужики с утра пропадают. В местном клубе по интересам,  казино «Золотой Баран» то есть. До этого правда, звалось место сие «туалетом общественным», ну да не суть. Обещали ему, как выиграет он «залатые горы и ваще бальшые дэньги», ну и засунул в нужное отверстие (Правильно народ говорит, встречи с Чужими, не прошли даром!)  последнюю сторублевку. А она, по всему видать, застряла там где-то, между шестеренок (дед Максим, конечно, понятия не имел, как устроен однорукий бандит, но был твердо уверен, что там все из шестерней, пружин и прочих болтов. Потому как сам пару раз разбирал сломавшиеся часы и видел как там все хитро сделано. Он даже собрал часы обратно, только запасных частей, почему-то, осталось слишком дохуя. А часы так и не заработали, вот.), и обратно никак.

Силенок богатырских у нашего деда не хватило, чтобы поднять «ентого хитрого механизьма» и потрясти его как следует, вытрясти свои деньги. Хотя в молодости, он помнил, или врал всем, что помнит, как переворачивал в городе автоматы с газировкой, те что с гранеными стаканами и сиропом вишневым из кранчика. Но это еще поспорить можно, какой автомат тяжелее, с газировкой или с монетами. Тем более полный.

Зря только по шее от охранников получил, когда выигрыш выколачивал. Ох и крепко тогда осерчал на нас хозяин этого очень любимого и уважаемого односельчанами заведения. Но деньги так и не вернул. А до пенсии еще оставалось порядком времени. Вот и расстроился он шибко.
Чего уж говорить, как бабка-то расстроилась! Старая по этому поводу жутко лютовала, страсть. С воплями гонялась по двору, пугая курей, со сковородкой и штопором, обещая показать таки Никиты-Хрущева-кузькину мать, и еще кой чего. Дед бегал долго, отчего-то отказываясь смотреть и вообще интересоваться, что может ему показать его законная супруга.  В итоге все закончилось ссылкой на каторгу – полоть картофан.

А вчера, когда середь ночи брел к туалету (деревня же, удобства–то на улице), оскользнулся о кость. Сука (Дед был нехило подшафе с сэма, когда припер эту псину домой. Поэтому когда встол вопрос о том, какое имя давать этому мешка с паразитами, старик решительно так и безапелляционна закричал «Сцука!». Еще бы блять, а как назвать тварь, в такой, можно сказать ответственный и судьбоносный момент своей беспезды жалкой и унылой жизни, она решила оправить нжуду аккурат на ногу добродетеля-хозяина. За что была бита и посажена на цепь.), отрыла где-то, наигралась и бросила на дороге. Да так хуякнулся наш дед башкой о землю, что салют из глаз видели в соседней с деревней военной части и решили, что к ебеням рванул склад с боеприпасами. засуетились неподецки, что там говорить, такой кипеж поднялся!

Дед, в рекламных паузах из реальности между приходами, которым полюбому позавидовали бы Ван Гог и Пикассо, матерился, конечно, страсть. Евоный благой мат полдеревни слыхало, дед Максим-то мужик горластый всегда был. Но когда успокоился, понял, как вернуть потерянную деньгу. По телевизору видел, в программе «Криминальные новости». А @ он ругать не стал, даже наоборот, погладил и почесал за ухом. А дружеский пендель ето так, для поднятия настроения.
Еще раз обдумав план, хитрый дед с матюками ворвался в дом, ударил кулаком по столу перед бабкой и, восстановив свой мужской авторитет, полез в кладовку за оружием.

Долго ли, коротко ли брел наш солдат по селу, (скорее коротко. Деревня-то всего двенадцать дворов, да заброшенный свинарник у поля на окраине.), чтобы сократить путь, решил он идти через поле. Пробираясь среди двухметровых стеблей кукурузы, так и норовящих с хрустом хуякнуть почтенному старцу здоровенным початком по неприкрытой привычной ушанкой голове, дед Максим не заметил прятавшегося там деревенского пьяницу Петьку, по прозвищу Тракторист. В итоге еще не допитая в полдень чекушка самогона пролилась на его замасленную матроску. Петька где-то в подсознании просек, чем в недалеком будусчем обернется утечка горюч-воды, расстроился, и завопил дурным сиплым голосом не разлепляя зенок:
- Хуяссе! Че, бля, за ебота!...
Петро орал что-то, светлое безпохмельное будущее с бесплатным спиртом каждому и легалайз веселой травы-пентагрюэли, про коммуньизмы-похуизмы… Хотя алкаш-тракторист полюбасу не был знаком ни с какими постулатами коммунизма, ибо нехуй.

Наоравшись вдоволь, Петро жалобно замычал и уткнулся лицом в разложенное на земле сено, наверняка пижженное с поля соседнего колхоза. И захрапел так, что колосья в непосредственной близости зашевелились и зашелестели.
А дед Максим поспешил съебаться с места преступления подобру-поздорову.

Завидев вдали знакомое заведение, человек-и-пулемет от волнения припустил еще быстрее и пепердывая, понесся навстречу к пещере али-бабы. Картинным киношным жестом толкнув ногой деревянную дверь, на ручке которой висел внушительных размеров амбарный замок, на который эту самую дверь на ночь и запирали, дед Максим храбро вошел внутрь...

- Упи-и-изжю! – визжал старик, с резвостью скинхеда-штурмовика в три прыжка преодолевая зал.
Что тут началось! Мужики, завидев трофейный пулемет в руках деда, с криками бросились в рассыпную. Громче всех кричали те самые охранники, двое из яйца, одинаковых с лица. Лысые и квадратные шопиздец, шкафы два на два. (Хуле, понимают чем запахло. Наш Ак-47 пол мира боятся. Пендоссы и те, при первой возможности меняют свои эмки на наши.) На пару они решили выпрыгнуть в окно, да вот не задача, полезли оба в одно. Ясен хуй - застряли, что немудрено, при их нехилых габаритах. А теперь висели, передом на улицу, задом, прости Господи, к деду, и визжали точно целки-пелотки какие.

И только дед Максим подошел к автомату, в котором, как он помнил, и застряли его сто рублей, как в свои владения ворвались трое. Собственно, хозяин казино, грузин Гиви, и два его брата, с родины выписанные родственнику в подмогу бизнес вести, азербайджанец Хачик и армян Гоги. Наверное, услышали вопли охранников, и прибежали с заднего двора, где готовили шашлык из баранины, сцуки.

Хитро-опытные кавказцы, заметив, что на привычном месте у АК-47 отсутствует рожок с патронами (дед Максим, по своей старческой памяти, забыл его дома), не испугались нашего горе-террориста…

В четверг вечером шел очень сильный дождь, а сегодня, в пятницу утром, дед Максим, сидя попой в луже, думал что ему делать дальше. Обиженный донельзя, он ведь всего-то и хотел, сшибить прикладом автомата крошечный замок на задней стороне крышки автомата (верный приклад давно заменял деду Максиму молоток и кувалду. Жаль только, что дров им не наколоть и сена не накосить). Видел по телевизору как это делаю спецназовцы, когда вламываваются в запертые офисы. Он даже взял с собой масленку у бабки от старой швейной машинки какого-то немца по фамилии Зингер, на случай, если придется смазать механизм и заставить его вернуть деньги.
Деньги надо было возвращать в любом случае, а значит идти придется на крайние меры…
И стал дед кликать.
У них в деревне сейчас это дело страсть как модно стало, и стыд и позор тому, кто кликать не умеет. Вот и кликают все поголовно. Пришлось старухе тоже взять отложенные на новую шапку деду Максиму деньги, и пойти купить мышь. Да не простую (испугались, что с ихней, что в подполе по ночам беспокойно шастает, еще детей наделают. Мышат то есть). А компьютерную. Двухкнопочную, «со скроллом», как внучка учила. Внучка же в свои шестнадцать была девочкой умненькой, «продвинутой». Городская, что сказать! Так что теперь дед с бабкой могут одновременно кликать. Хотя никакого, даже самого завалящегося Селерона у них, само собой, не было. Кулер только, и тот – старый вентилятор от трактора.
И накликал.

Сперва бабка прибежала. В деревне ее все ласково звали Матвевной. Хотя, сколько она себя помнила, а помнила она себя о-о-очень долго (и еще больше не помнила), отца ее всегда звали Василием. Ну да не суть. Побросала все кастрюли и прочие сковородки на кухне, звон стоял аж громче колокольного, и прибежала. Как была, в застиранном фартуке и ершиком для чистки банок, так и прибежала.

Следом внучка явилась. Румяная вся, видать опять у забора целовалась с местным драчуном и хулиганом Мишкой К. Ну оно и понятно, хех, дело молодое, иротическое. Лишь бы «гомдомами» пользовались, и детей раньше времени не понаделали.
Затем Сучка, с той самой костью, на которой поскользнулся дед Максим, в зубах.
Кошка явилась только к вечеру. Проголодалась, наверное, животное.
Бабка за дедкой, внучка за бабку, Жучка за внучку… ну вы знаете, твердым шагом и в правельном строю, в народе называемом свиньей, прикрывая друг друга с флангов и тыла пошла на штурм базы противника…